Фирдоуси Абулькасим. Шахнаме. Том 2

Однажды, лишь сумрак на землю сошёл,
Примчался царя Афрасьяба посол:
Пирана, мол, царь пожелал повидать.
Увидел — и старое вспомнил опять:
«Напрасно гоню я смятение прочь,
Мне тайного ужаса не превозмочь.
Ты скажешь, он день помрачил предо мной,
Тот юноша, сын Сиавуша родной.
Растить Феридунова внука — кому?
⁸³¹⁰

Простым скотоводам? Противно уму!Что проку беречься, коль в ярости рок?
Кто кары небесной избегнуть бы мог?
Коль чужд он событьям минувших времён —
Рад буду, пусть радостен будет и он.
Но, если проявит злонравье — с юнцом
Я также расправлюсь, как прежде с отцом».
Ответил Пиран: «О владыка страны,
Ты мудр, и советы тебе не нужны.
Подумай, что может он знать о былом
⁸³²⁰ Ребенок с незрелым, убогим умом?
В горах пастухами взращённый, как зверь,
И знанью и мудрости чужд он, поверь.
К тому же вчера от его пестуна
Слыхал я: царевич пригож, как весна,
И ликом дивит, и осанкою он,
Да только рассудка бедняга лишён.
Забудь же тревогу, о царства глава,
Припомни премудрого мужа слова:
Превыше отца — воспитатель. Притом
⁸³³⁰ Царевич ведь с матерью схож, не с отцом.
Лишь только услышу твой царский приказ,
К тебе с Кей-Хосровом приду я тотчас.
Меня успокой только словом одним:
Клянись, что останется он невредим!
Бывало, венцом и державою встарь
Клялся Феридун, добродетельный царь,
И твёрд, неизменен был в слове своем;
Тур гордый клялся вездесущим Творцом;
Задшем именитый булатом клялся[323]
⁸³⁴⁰ И Тем, кто воздвиг над землей небеса».
Тревога от тех увещаний благих
Рассеялась, гнев Афрасьяба утих.
И дал он обет властелина святой:
«Днем светлым клянусь и ночной темнотой,
Клянусь Судиёю, что сонмы светил,
Зверьё, человека и жизнь сотворил —
Безвинного юношу не погублю,
Дыханием гнева его не спалю».
Вождь вымолвил: «Счастлив и радостен будь,
⁸³⁵⁰ О ты, что избрал справедливости путь!
Пусть вечно ведет тебя разума свет,
У ног твоих прахом да будет весь свет!».
Умчался Пиран, к Кей-Хосрову спеша,
Лик рдеет, что мак, и ликует душа.
Велит он: «Прикинься блаженным, смотри!
О битве он спросит — про пир говори.
Прикинься, как будто не знаешь его.
Разумного не говори ничего.
В речах уничтожив рассудка следы,
⁸³⁶⁰ Быть может, сегодня избегнешь беды».
Короною царской украсил Пиран
Питомца, по-царски стянул ему стан,
Велел огневого коня привести.
И вот уж Пиран с Кей-Хосровом в пути.
Как вихрь, ко дворцу Афрасьяба летят,
И все на юнца со слезами глядят.
«Дорогу! — кричат перед дверью дворца —
Вождь юный явился, искатель венца!»
Вступает в чертог молодой великан,
⁸³⁷⁰ Его к Афрасьябу подводит Пиран.
Дед глянул — и пот проступил на челе,[324]
Он вспомнил, стыдясь, о содеянном зле.
Пиран, между тем, словно ива дрожит
От страха, что юноша будет убит.
То милость в душе Афрасьяба, то гнев...
Взирает владыка, лицом побледнев,
На стать и величие богатыря,
На эту осанку и поступь царя.
Но вот улыбнулся, себя превозмог:
⁸³⁸⁰ Смягчил ему сердце всевидящий рок.
«О юный пастух! — молвит с лаской в очах, —
Поведай, что знаешь о днях и ночах?
Как жил, расскажи мне, в горах, среди стад,
Как пас и считал ты козлят и ягнят?»
А тот отвечает: «Нет дичи, увы!
Нет стрел у меня, лука нет, тетивы».
Царь спрашивать стал, как текут времена,
Про благо и зло, про его пестуна.
Ответ был: «Завидев пантеры приют,
⁸³⁹⁰ Сильнейшие даже в смятенье придут».
Расспрашивать стал повелитель юнца
Про землю иранскую, мать и отца.
А тот отвечает: «С неистовым львом
Не сладит охотничий пес нипочём».
Царь молвил: «Должно быть, в Иран ты готов
Помчаться, увидеть главу храбрецов?».
В ответ Кей-Хосров: «Там, где степь и гора,
Наездника встретил я позавчера».
Тут царь засмеялся, от счастья расцвёл,
⁸⁴⁰⁰ С ним ласково снова беседу повёл:
«Ты жаждешь, быть может, науки постичь,
Иль биться с врагом, бросив мщения клич?».
«Нет жира совсем в молоке, — был ответ, —
Прочь всех козопасов — терпения нет!»
Над речью бессвязной смеясь, властелин
Пирану сказал: «Предводитель дружин,
Ты прав был, бедняга рассудка лишён:
Ему я — о полдне, о полночи — он.
Ни добрых он дел не свершит, ни грехов.
Нет, жаждущий мщения муж не таков!
Верни его матери, пусть без забот
⁸⁴¹⁰ Он в Сиавушгорде отныне живет.
Пусть мудрый за ним воспитатель следит,
От злых наущений его оградит.
Дарами его надели пощедрей:
Дирхемов, рабов и коней не жалей».