Фирдоуси Абулькасим. Шахнаме. Том 2

К ведущему войско примчался Пильсом.
Пылая досадой, с суровым лицом,
Сказал он владыке туранских дружин:
«О мудрый, воспетый молвой властелин!
Дозволь, не жалея меча для меня,
И ратного шлема, и лат, и коня,
Вступить мне с Ростемом в воинственный спор,
Великое имя обречь на позор.
Доставлю и Рехша его, и главу,
⁸⁹⁷⁰

И меч, и несущую смерть булаву».В душе у владыки веселье зажглось.
Копье, торжествуя, до туч он вознёс
И витязю молвил: «Прославленный лев.
В бою и слона устрашил бы твой гнев!
Ты славой венчанный боец-великан.[348]
Недаром тобою гордится Туран.
Коль эти могучие длани сожмут
Ростема — ты землю избавишь от смут.
Меня ты главой вознесёшь к небесам,
⁸⁹⁸⁰ Тебе я и дочь, и корону отдам.
Две трети Турана с Ираном тогда —
Твои: все сокровища, все города».
От этих речей омрачился Пиран.
Приблизился он к повелителю стран
И вымолвил: «Чую недобрый конец.
Враждует с собою безумный юнец!
Коль встретится с грозным Ростемом в бою,
Во прахе он голову сложит свою.
Он к славе влеком, удалец молодой,
⁸⁹⁹⁰ Не верит, что будет постигнут бедой.
Ведь если соперником будет убит —
Царя опозорит он, войско смутит.
За брата, который к тому же тебя
Моложе, невольно страшишься, любя».
Ответил Пильсом: «Отступать не хочу,[349]
С Ростемом сражение мне по плечу.
Ты помнишь о прежней победе моей:
Тогда четырёх я поверг силачей.
Как чудище моря, сражусь я теперь.
⁹⁰⁰⁰ Для подвигов славных гожусь я, поверь.
Ведь стал я сильнее с течением лет;
Тебе убивать мою веру не след.
Ужель одного мне повергнуть невмочь?
О витязь, гони опасения прочь!»
Владыка, услышав слова храбреца,
Велел ему лучшего дать жеребца
И меч с булавою впридачу к коню,
И крепкий шелом, и стальную броню.
И в гневе воинственном, сходен со львом,
⁹⁰¹⁰ Вперед устремился отважный Пильсом,
Крича: «Где Ростем именитый? Ведь он,
Слыхал я, в сражениях — лютый дракон.
Заплачет он скоро, оставшись без сил:
Я львиные когти свои отточил!»
Те речи услышав, разгневался Гив.
Вскричал он, булатный свой меч обнажив:
«С туранцем сражаться не станет Ростем,
Он был бы унижен сражением тем».
Схватился с Пильсомом один на один
⁹⁰²⁰ Гив храбрый, Гудерза почтенного сын.
Но выбил мгновенно его из стремян
Копьем богатырским Пильсом-великан.
Уж витязь иранский тревогой объят,
Но тут Ферамарз, обнажив свой булат,
Примчался на помощь. Исполненный сил
Пильсома копьё пополам расщепил;
Туранца в чело поразил он затем,
Но меч закалённый, ударясь о шлем,
Сломался. Пильсом разъярился, как барс.
⁹⁰³⁰ Что Гив для отважного, что Ферамарз!
Увидел Могучий, взглянув издали:
Два славных героя иранской земли
Схватились с туранским воинственным львом,
Пыль битвы до неба вздымая столбом.
«В Туране, — подумал Ростем, — исполин,
В боях закаленный — Пильсом лишь один.
Когда предсказаньям благих мудрецов,
Седых звездочётов, священных жрецов,
Бывало, внимал я в минувшие дни,
⁹⁰⁴⁰ О витязе этом твердили они:
— Когда неожиданно грозной бедой
Не будет постигнут Пильсом молодой,
И если наставников мудрых найдёт,
В Иране, в Туране он всех превзойдёт. —
Готов, знать, расстаться он с жизнью земной,
Коль вздумал вступить в поединок со мной!»
И войску приказ богатырь отдаёт:
«Не трогаться с места, ни шагу вперёд!
Пойду, испытаю Пильсома в бою,
⁹⁰⁵⁰ Пусть явит отвагу и силу свою!».
Надвинул шелом, стиснул Рехшу бока.
С тяжелым копьём исполина рука
Вперёд угрожающе устремлена.
Ослабив узду, отягчив стремена,
Он с пеною гнева на сжатых устах
Помчался, ввергая воителей в страх.
«Меня, — обращает он к витязю речь, —
Грозил ты драконьим дыханием сжечь?
Готовься удар от меня претерпеть
⁹⁰⁶⁰ Такой, что сражаться не выйдешь ты впредь!
Тебя не хотел бы повергнуть в бою:
Жаль, право, мне юность и силу твою!»
Так вымолвив, гонит он Рехша вперёд,
Несется, огромный, как сам небосвод.
Бойца в поясницу ударив копьём,
Сшибает с седла, словно мяч, и потом
Его до туранских рядов волочит
И, наземь бросая, туранцам кричит:
«Возьмите, укройте парчой золотой!
⁹⁰⁷⁰ Уж весь почернел он от пыли густой».
Затем скакуна повернул, и опять
Возглавил свою многомощную рать.
Склонился Пиран, слышен горестный плач:
Увы, не поможет уж юноше врач!..
И духом упали туранцы тогда,
Свет белый пред ними затмила беда.
Воителей клики гремят с двух сторон.
И гулким простором степным повторён
Разящих мужей каждый окрик и зов,
⁹⁰⁸⁰ Забили в литавры на спинах слонов,
Земля от копыт затряслась. Той порой
Гора стала морем, равнина — горой.
Стенают, ревут медных труб голоса,
Казалось, их рев расколол небеса.
Немало голов удалых полегло:
Кораллово-алое море текло,
И ливень кровавый из туч зарядил,
Уж сына родного отец не щадил!
Вдруг буря над полем войны поднялась,
⁹⁰⁹⁰ Степь чёрною тучею заволоклась;
Смешалась с иранской туранская рать,
Не стали от друга врага отличать.
Весь мир непроглядной укрыт пеленой,
День солнечный тьмою сменился ночной.