Фирдоуси Абулькасим. Шахнаме. Том 2

Бойцы с Фериборзом, главою дружин,
Гудерз престарелый и Гив-исполин,
Познав пораженье, покинув Туран,
В печали, в слезах возвращались в Иран.
Вот снова пред взорами горный Черем,
¹⁴⁸⁴⁰ Келат и струящийся в долах Меем.
С Форудом припомнили витязи бой
И каются горько, да прок в том какой!
Их гнев властелина безмерно страшит,
Сознаньем виновности каждый убит.
Себя укоряя, палимы стыдом,
Вступили бойцы к повелителю в дом.
Его неповинного брата убив,
Короны и перстни врагам уступив,
С руками скрещёнными, словно рабы,
¹⁴⁸⁵⁰ Склонили к земле запылавшие лбы.
Рыдая от горести, мрачен, суров,
Взор гневный метнул и воскликнул Хосров,
К Йездану взывая: «Благой Судия!
На трон возведен не Тобою ли я?[524]
Ты видишь и дальше меня, и ясней,
Карать я не смею без воли Твоей,
Не то среди площади в этот же миг
Я б тысячу виселиц грозных воздвиг,
Казнить бы презренного Туса велел
¹⁴⁸⁶⁰ И прочих постиг бы такой же удел.
О павшем отце сколько пролил я слёз!
От гнева и горести сердце рвалось.
К двойному сегодня я мщенью стремлюсь:
Лишь смерти достоин неистовый Тус!
Сказал я: не езди дорогою той,
Хотя б над Черемом лил дождь золотой!
Там царствует с матерью славный Форуд,
Чью доблесть повсюду воители чтут.
Кто Тус недостойный, куда свою рать
¹⁴⁸⁷⁰ Ведёт он — откуда царевичу знать!
Завяжется бой, без сомненья, в горах,
И многих царевич повергнет во прах...
Но ярый безумец, не знаю зачем,
С дороги свернул, устремился в Черем.
За то покарал и его и бойцов
Создатель. Отныне своих удальцов
Оплакивать старый Гудерз обречён.
И Тус, и литавры злодея, и слон
Да сгинут, из памяти стёршись людской!
¹⁴⁸⁸⁰ Не нужен войскам предводитель такой![525]
Я щедро его, одарил, наградил,
И что ж? — Против брата на брань отрядил!
Владетель меча, боевой булавы,
Пал доблестный сын Сиавуша, увы!
Повержен вослед за родителем сын,
И кем? — Предводителем наших дружин!
Кто в мире грязней и презренней, чем Тус?
Оков и тюрьмы заслужил он, клянусь!
И чести и разума низкий лишён,
¹⁴⁸⁹⁰ Поганому псу уподобился он!»
Жгла сердце Хосрову и гибель отца,
И жажда отмщенья за брата-юнца.
Кровь сердца струилась из скорбных очей,
Вождей провинившихся рати своей
Прогнал он, не стал допускать до себя,
О брате утраченном тяжко скорбя.
Великой печалью объяты мужи,
Вступают к Ростему в палаты мужи
И молвят: «Небесный то был приговор.
¹⁴⁹⁰⁰ Кто ждал, что с Форудом завяжется спор!
Внезапно затмились от гнева умы,
Ведь мертвым Зереспа увидели мы,
Пал доблестный Рив — предводителя зять...
Каких только бед не пришлось нам узнать!
Не знали мы имени богатыря,
Не думали в горе повергнуть царя.
Его умоляй: да простит он бойцов
И с ними не будет отныне суров!
В сраженье погиб и другой властелин,
¹⁴⁹¹⁰ Кавуса последний возлюбленный сын
Ривниз, затмевавший сиянье луны,
Герой, закалённый в горниле войны.
Таков неизбежный сражений конец:
Гроб ждёт одного, а другого— венец».