Фирма

— Это уже как достоинство воспринимается? «Чуть ли не каждый день…» Люди раньше ежедневно работали, и никто этим особенно не гордился.

— Послушайте, а можно по существу дела? Вы уж меня извините, но мне хотелось бы знать, что здесь произошло.

— Убийство произошло, господин Ваганян. Убийство. Убили вашего знакомого Романа Кудрявцева.

— Как убили? Кто убил?

— Убили из пистолета «Вальтер», старый такой пистолет, во время Великой Отечественной прославился. А убил… Судя по тому, чем мы сейчас располагаем, убил его певец вашей группы «Летящие» Евгений Мельников по кличке Джефф.

— Джефф? Не может быть! Этого не может быть! Джефф… Женька…

— На такой дозе, уважаемый господин Ваганян, на какой сидела вся эта компания, еще и не то может быть.

— Да как же?

— Все, что мы могли увидеть, это труп Кудрявцева…

— И?…

— И ваших спящих музыкантов, господин Ваганян.

— Спящих?

— Именно так. В руке у Евгения Мельникова был пистолет. Из которого, собственно, Кудрявцева и убили. На руках — следы пороховой гари. Еще какие-то доказательства нужны?

— Я не знаю…

— Если не возражаете, мы с вами побеседуем у меня в кабинете. Прямо сейчас. У вас есть время?

— Вообще-то…

— Работа?

— Да.

— Ну, это ведь тоже… — Буров кивнул в сторону «скорой». — Это ведь тоже ваша работа, насколько я понимаю? Форс-мажор у вас, господин Ваганян. Я пока что не вызываю вас официально, просто приглашаю на беседу. Мне кажется, нам есть о чем поговорить.

— Безусловно.

— Тогда поехали.

— А где…

— Ребята? Их уже увезли.

4

Рената взяла запикавшую телефонную трубку, лежавшую на пульте.

— Алё? Кто? А-а, ну ясно… Что вы хотели? Встретиться?

Она посмотрела на Бояна и сделала большие глаза.

— Можно. Отчего же? Где? Ну, приезжайте сюда. Куда сюда? В студию. К Бояну. Вы знаете? Ну, мы тут работаем. Сейчас будете? Нормально.

Рената положила трубку на пульт и посмотрела на Бояна.

— Кто это? — спросил Толя.

— Твои.

— Кто такие — мои?

— С «ВВВ».

— А-а… А кто именно?

— Какой-то Толстиков. Я сделала вид, что его знаю, типа, меня не проведешь…

— Правильно. Толстиков — нормальный продюсер. Да, в общем, они все одинаковые. Чего хочет?

— Поговорить, сказал.

— А-а… Ну, дело круто. Смотри, сейчас тебя будет перекупать. Сюда приедет, да?

— Ага. Минут через пятнадцать.

— Соглашайся. У них будешь в полном ништяке.

— Я и так не бедствую.

— Да брось, Рената. Этот твой Портнов — самодеятельность. «ВВВ» — нормальные люди, солидол.

— Солидол? И что твой солидол? Тебе-то сколько за эту работу заплатили?

— Нормально заплатили. Дело не в том, сколько я получил сейчас. Дело в перспективе. Я от них теперь не отлипну, присосался и буду сосать до конца дней своих. Им по фигу, врубись. Я там терся с ихними продюсерами. Слушал, что говорят. У них там бабла — немерено. Все в шоколаде. Не знают, куда девать. Политики все — ихние кореша. Но на самом деле, Рената, тут такое закручивается, что мало не покажется. Ты еще узнаешь. Я пока не могу говорить, но скоро все в шоколаде будем. Есть тема.

— Политики, говоришь? — пропустив мимо ушей последние слова Бояна, спросила Рената. — А какие?

— Все. И правые, и левые. Они все на одних теннисных кортах друг с другом рубятся. Дружат. Только в телевизоре собачатся, а в жизни — дружат семьями. «ВВВ» — оно при любой власти будет стоять. Придут коммуняки — просто переименуют как-нибудь, и все. В совке знаешь как артисты круто жили? Утесов там, другие… Круче стояли, чем сейчас Киркоров. Так что мой тебе совет: предложат с ними работать — соглашайся.

— Что-то до сих пор не предлагали.

— А хули тогда Толстиков сюда едет? Смотри — они тебя на мой альбом пригласили, типа так, по-дружески. Заплатили…

— Что они заплатили — тонну дали…

— За песню.

— Ну. Это что — много?

— Так, милая, диск-то не твой и песня не твоя. А была бы твоя — другой бы расклад был. Ты слушай меня. Если Толстый тебе предложит диск купить, ну, твой, меньше стошки не заряжай. У них бабки есть, я отвечаю. Если ты им нужна, они заплатят. И главное, на перспективу забивайся.

Толстиков приехал, как обещал, через пятнадцать минут после звонка. Видимо, он связывался с Ренатой уже из машины.

— Привет, — прогудел он, внося свое длинное худое тело в маленькую комнатку аппаратной. — Как дела, Толя?

— Классно, Илья Ильич. Закончили работу. Сейчас вот с Ренатой слушаем, прикалываемся.

— Ренаточка, здравствуй, извини, не заметил тебя…

— Это ничего, — усмехнулась Рената. Она сидела сразу за дверью на полу, нацепив на голову наушники, и Толстиков, войдя в помещение, прошел мимо нее, оставив девушку за спиной. — Ничего. Здравствуйте… Илья Ильич, да?

— Можно просто Илья.

— Отличненько!

— Так что, с альбомом все в порядке? Можно показывать?

— Можно. Все классно, Илья Ильич. На Эм-Ти-Ви пойдет в полный рост.

— В смысле?

— Ну, клип-то будем снимать? Со всеми участниками?

— А, ты об этом. То-то я понять не могу — как это, альбом, телевидение… Совсем у меня голова не работает. Я на самом деле о другом думал… Мне бы, Рената, с тобой поговорить…

— А говорите тут, Илья. У меня от Бояна секретов нет. Он у меня вообще вроде консультанта.