Фирма (Книга-Игра-Детектив)

- Ты чего, па? - Буров-младший не хотел спорить с отцом, понимая бесперспективность любой дискуссии, какую бы тему она ни затрагивала. Буров-старший, которому в подсознание хорошо вбили азы марксистско-ленинской философии с ее специальными приемами бездоказательного убеждения, считал свое мнение по всем вопросам единственно верным и не подлежащим обсуждению. - Ты чего? - говорил сын отцу просто для проформы, зная, что его молчание может быть расценено родителем как затаенное сомнение или, что еще хуже, несогласие. - Не только жиды. Много разных людей. Ты вот "Знатоков" по телеку смотришь?

- Так там и следак - жид. В чистом виде. И тетка эта, Кибрит, - что, не жидовка, скажешь?

- Да ладно тебе, па, у нас всякий труд почетен. Кто-то ведь должен с жульем бороться. Да или нет?

- Бороться... Бороться с жульем не так надо. Они, адвокаты эти чертовы, они сами - первое жулье и есть. И судьи тоже.

Буров-старший в пятидесятые годы отсидел три года за хулиганство и разговаривал о судопроизводстве со знанием дела.

- Адвокаты - первое жулье, сын, ты меня слушай, я знаю, о чем говорю. Они простого человека так и норовят засадить. План у них, сук.

- Тише, тише, - хлопотливо вступала мать. - Не ругайся ты...

- Да ладно... А то он не слышал, - отвечал Буров-старший, отмахиваясь от жены широченной ладонью, черной от металлической пыли. - Что я сказал-то?

- Не-е, - снова начинал он, после того как жена, покачав головой, выходила из кухни. - Не-е, Андрюха, у мужика должна быть профессия. Про-фес-си-я! В руках должно быть дело, в руках. Иначе это не мужик, а так...

Буров-старший наклонял свою голову к уху сына.

- Иначе это не мужик, а так - насрано! - говорил он шепотом и улыбался. - Понял, нет?

- Да все я понял, па, чего ты...

- И в армии должен мужик отслужить. Обязательно! А то - ишь, моду взяли. Студентов не берут! Плодят каких-то недоношенных...

- Ну хватит, отец, я все понял! У меня завтра экзамен...

- Ладно, иди, учи, - отпускал сына Буров-старший. - Иди, учи уж... Не позорь нас с матерью...

В принципе, Андрей понимал, что его отношения с родителями можно было назвать идеальными. Да и "предки", как принято было называть родителей среди одноклассников, ему достались совсем неплохие.

Андрей не ссорился с отцом, а тот, хотя и был до мозга костей работягой, тем не менее, противореча традиционному образу заводского мужика, не пил, если не считать ежевечерней бутылки "Жигулевского", не курил и почти не ругался матом. Только иногда, вспоминая свою давнюю отсидку, позволял себе крепкое словцо, да и то, ругнувшись, бросал на сына быстрый взгляд и нравоучительно втолковывал, что даже в тюрьме ругаться матом не принято и настоящий, серьезный преступник никогда не позволит себе лишних слов.

- Знаешь, как там говорят? "За базар ответишь..." - Отец качал тяжелой, начинающей лысеть головой. - Там на самом деле многому можно научиться. Но упаси тебя бог туда попасть. Лучше уж меня слушай. Это тебе не там...

"Здесь вам не тут", - ехидно думал Андрей, но послушно кивал, не желая сердить отца.

Учился Андрюша хорошо, в отличники не лез, но и в отстающих не ходил, не курил, не болтался по подъездам, вступил в комсомол и тут же стал комсоргом класса, а затем и всей школы.

Готовясь в университет и окончательно сделав свой выбор, он решил не посвящать отца в перипетии вступительных экзаменов, и это оказалось для него чрезвычайно простым делом. Обладая отличной памятью, Андрей быстро понял, что все сложности школьной программы сильно преувеличены, а экзамены, даже университетские, - лишь формальность для того, кто усвоил материал, которым оперировали учителя средней школы.

Кроме знаний, которыми Андрей действительно обладал, сыграла свою роль и его комсомольская работа. Он предусмотрительно завел знакомства в верхушке университетской комсомольской организации, и при поступлении это помогло ему гораздо больше, чем умение оперировать великим множеством дат, цифр и фактов из области истории и литературы, чем доскональное знание длинных и подробных биографий советских и партийных руководителей.

С момента поступления в университет и началась настоящая карьера Андрея Бурова.

Уже на первом курсе Андрей самым активнейшим образом занялся общественной работой, зная, что именно эта деятельность для него главная. Лекции, семинары, коллоквиумы - все это преходящее, а вот общественная работа в условиях советской власти - штука вечная. Только она может открыть дорогу к вершинам, обеспечить возможность роста и дать хорошие шансы на безбедную, спокойную жизнь.

Впрочем, как раз к покою Андрей и не стремился. Не забывая об учебе, он с удовольствием включился в работу добровольной комсомольской дружины и, постоянно выдвигая на собраниях различные и довольно неожиданные предложения, значительно реформировал ее деятельность, а потом, заведя хорошие связи в милиции, сделал так, что отряды университетских бойцов принялись контролировать не только Васильевский остров, но и самые важные, самые ответственные участки города - Невский проспект, Исаакиевскую площадь, гостиницу "Европа".