Фирма приключений

– Видите ли, господин комиссар, – чуть-чуть равнодушно и явно актерствуя проговорил Таратура. – Когда я подстраховывал ваш визит к генералу Дорону, я не снял посты после вашего ухода от него сразу.

– Ну?! – в один голос воскликнули Гард и Честер.

– Они засекли, как к Дорону тайно приезжал… извините, господин комиссар, но я уж скажу, как есть… – Таратура почему-то перешел на шепот. – Наш министр Воннел! А вы говорите, – уже своим обычным голосом закончил инспектор, – что в ведомстве генерала мы не имеем своих людей!

Честер и Гард от души расхохотались, через какое-то время к ним присоединился Таратура, хотя держался из последних сил. Когда они отсмеялись, инспектор достал из кармана бумажник, а из бумажника стопку фотографий, которую молча и торжественно протянул Гарду. Комиссар принял ее, словно колоду карт, и терпеливо ждал разъяснении Таратуры.

– На двадцать три тридцать вчерашнего дня, – сказал Таратура. – Это все те, кто побывал у Дорона с того момента, когда на вас поохотился Хартон, и вы отправились к Дорону пить кофе. А в двадцать три тридцать я посты снял, боясь, что их засекут. Добавлю, здесь только те, кто побывал непосредственно в кабинете у генерала или в приемной у Дитриха, что в принципе почти одно и то же: что думает Дорон, то делает Дитрих.

– Таратура, вы гений! – искренне произнес Гард. – А технически? Почему вы так уверены, что…

– Вас понял, шеф, – перебил инспектор. – Там есть такой коридорчик, через который надо пройти, чтобы попасть в приемную или в кабинет. А коридорчик имеет окошечко и хорошо освещен. Эти люди входили в главный подъезд, поднимались лифтом на четвертый этаж, где находится резиденция Дорона, проходили коридорчиком, а потом, вновь пройдя коридорчик, спускались вниз и выходили из того же подъезда. Кто не попадал на пленку, «обслуживающую» коридорчик, тот не попадал к генералу или Дитриху, и его, стало быть, в этой стопке нет. Вот и вся техника, шеф.

– Сегодня же подаю по начальству рапорт о переводе вас на должность старшего инспектора!

– Не горячитесь, комиссар, – благодарно и иронично улыбаясь, сказал Таратура. – Мой перевод еще должен санкционировать генерал Дорон…

Они невесело рассмеялись.

Гард стал рассматривать лица на фотографиях, оборотная сторона которых имела карандашом проставленные дату и время дня. Большинство лиц обладало разными выражениями: одним – при входе к Дорону, другим – при выходе из его кабинета. Дойдя до двух физиономий Дины Ланн, комиссар прежде всего обратил внимание на то, что девушка провела в кабинете генерала не менее полутора часов, то есть больше всех прочих визитеров, в том числе министра Воннела, который был у Дорона всего десять минут. Затем Гард сравнил выражения лиц на двух фотографиях девушки.

– Увы, они договорились. Это видно невооруженным взглядом. Посмотри, Фред, что ты скажешь?

На одном снимке Честер увидел Ланн, у которой были испуганно-счастливые глаза и явная неуверенность во всем внешнем облике. На втором изображении девушка казалась человеком, точно знающим, что нужно делать: губы были плотно сжаты, глаза источали жесткий и ненавидящий взгляд, весь вид свидетельствовал о неукротимой воле молодой женщины.

– Пожалуй, ты прав только в том, что она резко изменилась, побывав у Дорона, – сказал Честер. – А удалось ли им договориться или они крупно поссорились, я еще не знаю.

Гард еще раз взглянул на обе фотографии:

– Может быть, ты и прав… – Затем обернулся к инспектору Таратуре: – С этой красавицей я переговорю, найдя какой-нибудь официальный повод. Для начала потолкуем с ней о событиях того вечера, когда почти у нее на глазах возле статуи Неповиновения убивали человека… Кстати сказать, до сих пор неопознанного, Таратура, это нам очень связывает руки. Потом, инспектор, она – ваша. Остальных я беру на себя. Всего сколько? Ого, двадцать семь человек, не считая Воннела! – Гард веером разложил фотографии на столе, как в пасьянсе. – Сколько интеллекта в глазах, какие «мыслители»! Все физиономии следует немедленно заложить в справочную фототеку ЦИЦа, получить адреса этих людей, биографические данные, а затем, с учетом их высокой квалификации, пустить по каждому следу не менее трех «охотников»… Но где же я возьму около ста полицейских, если на каждую дюжину надо испрашивать специальное разрешение заместителя министра по оперативной работе? Нет, так у нас ничего не получится… Может, не все эти «сократы» имеют отношение к нашей шестерке, хотя они и побывали у генерала в кабинете? Впрочем, мы вынуждены исходить из худшего. Все! Что же делать? Видишь, Фред, в каких условиях мы работаем, охраняя покой граждан нашего государства, если нам приходится преодолевать сопротивление не только преступников и их сообщников, но и собственного начальства! Инспектор, надеюсь, последней фразы вы от меня не слышали?

– Если угодно, то и первой тоже, – улыбнулся Таратура.