Фирман султана

От этого крика дрогнули защитники мечети. Несколькими сильными ударами Звенигора проложил себе дорогу к бею. Спыхальский прикрывал его с тыла.

Бей выхватил из сверкающих ножен саблю. Должно быть, сегодня она ещё не побывала в деле. Скрестил её с казацкой.

Теперь Арсен уже не видел ничего, кроме лоснящегося одутловатого лица татарского мурзы. В памяти, словно упавшая звезда, мелькнуло воспоминание о невольничьем рынке в Кафе: холодное солнце, мрачное море, полураздетые невольники и свист плетей, падающих на его плечи… Ненависть утроила его силы. В полумраке мечети от ударов сабель брызнули ослепительные искры. Бею некуда было отступать, и оборонялся он неистово и яро. Его сабля ловко отбивала все удары казака. Но, видно, страх сковал сердце ханского вельможи, лоб его густо покрылся каплями пота.

Арсен отступил на шаг и всем телом отклонился назад, намеренно завлекая бея на себя. Татарин невольно подался следом и расслабил далеко вытянутую вперёд руку. Арсен неожиданно и сильно ударил снизу. Сабля противника мелькнула в воздухе, перелетела через голову казака и с дребезгом ударилась о каменный пол. Бей смертельно побледнел, отпрянул назад и упёрся спиной в стену. Его горла коснулось холодное острие блестящей стали. Но Звенигора в последний миг задержал руку.

— Бей, прикажи своим людям прекратить сопротивление! За это получишь жизнь! Ну!

— О правоверные! Аллах отступился от нас! — хрипло выкрикнул бей. — Приказываю сложить оружие! Сдавайтесь! Сдавайтесь!.. О горе нам, сыны Магомета!..

Сначала ближние к бею сеймены и аскеры побросали сабли. Потом, когда бей повторил свой приказ громче, сдались остальные.

В мечети наступила тишина. Слышалось только тяжёлое дыхание многих усталых людей да стоны раненых.

К Арсену подошёл Серко. Обнял казака:

— Спасибо, сынку! Я все видел!.. Славную птаху поймал! Молодец! —и ещё, раз прижал к груди.

…В полдень, тяжело нагруженная пушками, янычарками, порохом, пленными, казацкая флотилия отчалила от Таваня. На месте крепости остались груды камня, трупы. В небо вздымались чёрные столбы густого, смердящего дыма.

7

Подплывая к Сечи, Звенигора обдумывал то, как сквозь турецкие и татарские заслоны и разъезды пробраться в Чигирин. На сердце было тревожно. Опасался не застать Романа. Трауернихт мог за это время вывезти его или замучить. Турки могли ворваться в город и всех пленных вырезать или угнать в неволю, как они сделали три года назад в Каменце. А возможно, просто окружили город так, что и мышь не проскочит.

Десятки мыслей роились в голове Арсена, возникали десятки разнообразнейших предположений. Но все они развеялись в один миг, как только флотилия причалила к сечевой пристани.

Не успел Звенигора сойти на берег, как его позвали к кошевому, который прибыл немного раньше.

Серко стоял в окружении нескольких атаманов, которые водили свои курени на Буг. Перед ним замер на коленях молоденький янычарский ага. В его глазах испуг и мольба.

— Арсен, надо подробно и точно расспросить этого турчонка, — сказал кошевой. — Он, кажется, знает много интересного для нас… Эй, ага, — обратился Серко к турку, — ты уже знаешь, кто я, и убедился, что шутить с тобою не входит в мои намерения. Скажешь правду — будешь жить; сбрешешь — будешь кормить раков в Днепре! Понял?

Арсен перевёл.

— Понял, паша!

Серко улыбнулся, услыхав, как величает его турок.

— А если понял, то скажи, куда направлялся твой отряд с обозом раненых и больных из-под Чигирина? Почему вы шли не на Аджидер, а повернули к Днепру?

Турок метнул испуганный взгляд на Серко и атаманов, строго смотревших на него.

— Такой был приказ великого визиря, паша, — пробормотал он.

— Какой приказ?

— Мы должны были добраться до Днепра и там ждать нашу флотилию…

— Ну?

— Она доставит съестные припасы и порох для войска великого визиря, паша. А мы должны были, передав раненых и больных, забрать весь груз и везти под Чигирин.

— Раньше вы ездили к Аджидеру или к Очакову.

— Да. Но туда вдвое дальше…

— Значит, Кара-Мустафа ощущает недостачу в припасах, если торопится получить их?

— Ощущает, паша. Войска много — припасов мало… Рассчитывали найти на Украине, но в прошлом году Ибрагим-паша так разорил край, что нам теперь ничего не осталось.

— Сам поживился, как собака палкой, и своего преемника, значит, под монастырь подвёл! — мрачно улыбнулся кошевой. — Сколько же кораблей должно прибыть?

— Не знаю, паша… Но судя по тому, сколько возов с нами отправили, должно быть много.

— Ну что ж, снова будет работа… Турки прутся на Украину, как грешные души в ад.

— Однако ж, батько кошевой, мне позарез надо быть в Чигирине! — воскликнул Арсен.

— Знаю. Слышал. Похвально, что так радеешь о товарище. Но здесь ты нужен не меньше. А может, и больше!

Это был приказ, и Звенягора ничего не мог поделать.

— Уведите агу! — распорядился Серко. — Похоже, он сказал правду… Приготовьте все к новому походу: на чайках пополнить запаек ядер, пороха, сухарей, саламахи[39]. На заре выступаем.

8

— Друже, гляди — плывут! — выкрикнул Секач, сидя на толстом суку старой ветвистой вербы, высоко поднимавшейся над другими деревьями.