Фирсов Русские флотоводцы

ему выпало совершить вместе с дюжиной товарищей первое заграничное плавание на бриге «Феникс».

За четыре месяца бриг побывал у берегов Швеции, и Стокгольме, Карлскроне, в Копенгагене. Уже в ту пору Нахимов выделялся среди товарищей морской имучкой.

«Тогда уже между всеми нами, — вспоминал его однокашник Александр Рыкачев, — Нахимов заметен fu.ui необыкновенной преданностью и любовью к морскому делу и тогда усердие, или, лучше сказать, рвение к исполнению своей службы, во всем, что касается морского ремесла, доходило в нем до фанатизма».

После кампании на море Нахимов успешно выдержал экзамены и в пятнадцать лет 9 февраля 1818 года был произведен в мичманы. Первые две кампании он плавал в Финском заливе на тендере «Янус». В 1821 году Нахимова переводят в 23-й флотский экипаж, и в его составе сухим путем он марширует в Архангельск. Там экипаж участвует в постройке судов. Со стапелей недавно спущен на воду «Крейсер», где служит приятель Нахимова, Михаил Бестужев, который потом вспоминал: «Время быстро летело в дружеских беседах с ним, в занятиях по службе и приятных развлечениях, какими был так обилен в то время Архангельск...» Бестужев отправился на «Крейсере» в Кронштадт, а Нахимов опять вместе с экипажем маршировал по суше в тот же Кронштадт.

Весной 1822 года капитан 2-го ранга М. Лазарев подбирал экипаж на фрегат «Крейсер» для кругосветного плавания. Наметанный глаз опытного морехода среди сотен офицеров в Кронштадте примечал самых одаренных, среди них оказался и Павел Нахимов. Попасть под его начало почиталось за честь. —Вот как отмечал М. Рейнека: «Я помню, когда знаменитому моряку Михаилу Петровичу Лазареву, назначенному командовать фрегатом. «Крейсер», представлено было право выбора офицеров и он предложил Нахимову служить у него, с каким восторгом Нахимов согласился. Он считал за верх счастья службу в числе офи церов фрегата «Крейсер», который тогда по всей справедливости был признан товарищами и моряка ми вообще за образец совершенства военного судна».

Вскоре на «Крейсере» объявился Д. Завалишин. Побывав у командира и выйдя на палубу, Завалишин попал в объятия Нахимова. Павел сразу же затащил Дмитрия к себе в каюту и стал расспрашивать о житье-бытье.

— Ты ведь знаешь, — начйл Завалишин, — после выпуска меня сразу же оставили при корпусе, преподавать астрономию и математику. К ним я питаю страсть, да и кадетов хотелось вразумить наукам по-настоящему. Припомни, как нас учили — ни шатко ни валко-.

Дмитрий на минуту замолк.