Фишки нА стол !

Из юриста снова полился поток слов. От попыток выделить в нем смысл дежурного отвлек вывалившийся из кабинета Хусаинова иркутский гость. Впрочем, тот сразу же восстановил вертикальное положение и твердым шагом, внимательно смотря себе под ноги, направился в сторону дежурки.

— Как вам тут работается, товарищ капитан? — вежливо поинтересовался гость. Одной рукой он оперся на стол дежурного, а другой успел присвоить и целиком отправить в необъятный рот сбереженный дежурным коржик.

— Да как везде…, - неопределенно ответил дежурный.

— Не-е-е, тут у вас хорошо, чисто, спокойно. У нас нигде такого не увидишь!

Ответ дежурного был заглушен новым фонтаном правозащитных слов. Иркутянин медленно повернулся к обезьяннику.

— А это еще что за шкворень тут сидит?

— Ну, чего… избил кого-то а теперь не признается и права качает, — не подозревая худого, отозвался Петрович.

Гостю было уже очень хорошо. Отличная выпивка и вкусная закуска, выставленная Хусаиновым, примирили его с миром. Своим счастьем он стремился поделиться со всеми окружающими людьми. Естественно, за таковых у него считались только сотрудники родного ведомства.

— Да как это не колется? — широко улыбнувшись, спросил сыщик. — Как же это может быть, чтобы человек в милиции не кололся?!

Все еще улыбаясь, гость зашел в обезьянник. Ласково взглянув на задержанного, он спросил:

— Слушай, братишка, ты Уголовный кодекс читал? — и сыщик махнул рукой в угол комнаты, где на стенде под самым потолком были вывешены правила работы с заявлениями граждан.

— Не читал и не собираюсь! — с вызовом ответил юрист. — Я его получше вас…

— Так почитай! У нас в Иркутске его все читают!

С этими словами иркутянин легко подхватил одной рукой студента за волосы и поднял так, что правила оказались у того перед самыми глазами. Студент яростно дернулся, едва не лишившись при этом скальпа, и завыл уже на одной ноте, как водопроводный кран. Не обращая на это внимания, сыщик столь же ласково продолжал втолковывать:

— Вот видишь, там написано, что чистосердечное признание смягчает вину. Вот сейчас покайся, и тебе скидка на суде выйдет. Будешь сидеть по нижнему пределу.

Студент был согласен не только сидеть, но даже и стоять, лишь бы не болтаться в воздухе.

— Так что надо сделать? — задал контрольный вопрос сыщик.

— Ууууууууу!

Дежурный, стряхнув оцепенение, бросился в обезьянник, но зацепился карманом за ручку двери. Пока он освобождался, студент, видимо, уже успел в чем-то чистосердечно признаться, поскольку иркутский сыщик опустил его на пол и подтолкнул к обшарпанному столу в углу комнаты, где лежала бумага и ручки. Выходя из обезьянника, сыщик потрепал сидящего в углу Гринберга по щеке и поинтересовался:

— Ну а ты кодекс читал?

Гринберг лихорадочно закивал, но дежурный уже уволок просветителя из обезьянника. Несколько минут спустя в кабинете у Хусаинова возобновился звон стаканов и прерванная беседа. Гринберг остался цел и невредим, если не считать почему-то прилипших к ногам брюк.

Незамысловатые провинциальные методы работы, безраздельно царившие на пространстве за Московской кольцевой автодорогой, здесь, в столице, а тем более — в Университете, полном начальственных сынков и дочек, были чреваты.

Драчливого юриста отпустили, оштрафовав за мелкое хулиганство. А вот Гринберг несколько дней спустя, посоветовавшись с адвокатом, написал в прокуратуру заявление, что в дежурной части 206-го отделения милиции его, применив насилие, заставили признаться в убийстве, которого он не совершал. Признание, якобы, выбивал некий милиционер из Иркутска, таская его за волосы. (Как ни странно, сцена задержания ОМОНом в жалобе не фигурировала — она начисто стерлась из памяти у Гринберга.) В доказательство была представлена справка от врача. Прочитать докторские каракули в прокуратуре никто не сумел, но сразу же поверили.

Впрочем, позиции Хусаинова были тверды.

— Ну вот сами подумайте, — объяснял он Муравьеду, — если бы мы решили применить к задержанному незаконные методы принуждения к даче показаний, зачем было вызывать для этого кого-то аж из Иркутска? Мы что, сами не умеем?

Муравьед согласно кивнул и полез в тошнотворные рассуждения о политической подоплеке дела, общественном резонансе и "так называемых демократах".

Иркутский гость к тому времени уже благополучно убыл восвояси, прихватив с собой пойманного беглеца. Это оказалось несложно, стоило лишь иркутянину минут пятнадцать погулять по этажам. ("Слышь, братишка, другана ищу. Не подскажешь, где он живет?") Документальных следов его пребывания не осталось, задержание, согласно договоренности, записали за угрозыском 206-го отделения.

Гринберга же после такого мерзкого заявления отправили в ИВС.