Фишки нА стол!

Поколебавшись секунду, Хусаинов тоже выглянул в окно, жестом приказав коллеге прикрывать тылы; ему не верилось, что можно вот так запросто вылезти из окна 12 этажа. Но на водосточной трубе несколькими метрами ниже действительно виднелась темная фигура, поспешно спускавшаяся к земле. Подняв взгляд по трубе вверх, Хусаинов опешил: труба проходила на изрядном расстоянии от окна; от одной мысли о таком прыжке у него перехватило дух.

Так и не решив для себя, мог ли неизвестный сигануть из окна, или на трубе они видели кого-то другого, опер, тем не менее, понял, что догнать его они уже не смогут. Принимая необходимые меры предосторожности, они осмотрели комнату на предмет спрятавшегося здесь человека, но никого не нашли.

Следовало идти на четырнадцатый, разбираться с нападением. Сержанту Хусаинов приказал связаться с ближайшего телефона с дежурным, известить его о происшедшем, а затем ждать его или сыщиков возле этой комнаты; ее следовало осмотреть подробнее.

На сержанта он мог полностью положиться.

Встречаются еще энтузиасты в нашем деле! Вощанов был из их числа. За первые же полгода службы весь энтузиазм у большинства улетучивается. Меньшинство составляют те, у кого душа лежит к милицейской работе. Еще большая редкость — когда работа отвечает взаимностью. В 206-м отделении подобных уникумов водилось двое — начальник отделения Валентинов и старший сержант Вощанов.

Наблюдая такой неподдельный служебный энтузиазм Вощанова, начальник отделения спал и видел, как бы поскорее надеть на него офицерские погоны и сделать своей верной рукой и зорким оком в должности инспектора службы роты ППС. С этой целью под угрозой дисциплинарного взыскания Вощанов регулярно направлялся для получения высшего образования в ведомственный юридический институт. Вощанов же, напротив, спал и видел, как бы подольше оставаться в сержантах. Ибо сейчас он отвечал только за себя, а к ответственности за кого-то другого он был не готов. Особенно к ответственности за таких разгильдяев, что водились в их роте. Незначительная разница в жаловании никак не компенсировала подобных моральных проблем. Поэтому каждый год он на экзаменах проваливался. Хотя весьма затруднительно провалить экзамены при условии, что количество рекомендованных в институт сотрудников по традиции в точности равнялось числу мест.

(Осмотрели комнату 1430 и поговорили с Кузьминским.)

От Кузьминского добиться толку не удалось. Он был страшно возбужден и ничего не хотел слушать.

— Они, наверное, из КГБ. Они хотели меня убить!

— Да кто они?

— Эти громилы! Они меня ударили и втащили в комнату! Они хотели получить видеомагнитофон с кассетами. Они меня били и пригрозили, что выбросят в окно. Я чудом сумел от них сбежать.

— Сколько было этих людей?

— Меня били трое! И, по-моему, еще двое сторожили в коридоре. Они все были с автоматами.

— Как по-твоему, зачем сотрудникам КГБ, тем более с автоматами, нужен твой видеомагнитофон?

— Да они же из КГБ, как вы не понимаете! — Кузьминского просто трясло.

В конце концов Хусаинов выставил эту ходячую истерику из кабинета, приказав прийти завтра в 10:00 и успокоиться.

Выпроводив Кузьминского, Хусаинов снова взялся приводить в порядок мысли.

"На комитетчиков они совершенно не походили. Те ни в коем случае не станут грозить оружием и устраивать ограбление. Впрочем, автоматы ему, наверно привиделись — воевать у нас тут все равно не с кем. "Соседи" без проблем получили бы санкцию на обыск, спокойно изъяли видик и… кино, что ли смотрели бы у себя в конторе?

Мафия? Нет, слишком умело они работали, слишком хорошее у них снаряжение. Да и зачем им прилагать такие усилия ради какого-то Фотиева и его видика. Для бандитов главное — деньги, а тут, вроде бы, игра свеч не стоит.

Значит, наши? Нет, это просто смешно! Видел я, как менты гоняются за ментами[4], но чтобы вот так…

Значит, все-таки коллеги Дрожжина. А то и он сам. Появились эти молодцы сразу после того, как я его побеспокоил. Оружие, прыжок из окна… Похоже на спецназ."

Немедленно следовало доложить Валентинову. Но тот уже ждал возле дежурной части.

— Ты где сейчас был?

Вопрос прозвучал как-то странно. Хусаинов не понял, просто ли начальник хочет знать подробности происшествия, или они что-то напортачили, и сейчас последует разнос. Обычно это становилось ясно по тону начальника, но в этот раз понять было нельзя. Пока зам по розыску думал, в каком ключе построить свой доклад — в оправдательном или информативном, начальник под локоток отвел его в угол и сам начал рассказывать.