Фишки нА стол!

Азербайджанцы дались легко, но, в отличие от студентов-алхимиков, оказались ребятами крепкими и, по-видимому, бывалыми, наотрез отказываясь говорить, где товар. Документы были в порядке, так что через три часа их следовало отпускать.

Хусаинов зашел в дежурную часть, где Петрович проводил личный досмотр "гостей с юга". Ничего предосудительного при них не нашлось. Зам по розыску повертел в руках выложенные на столе предметы: сигареты, записная книжка, ключи, бумажник с несколькими червонцами, зажигалка, четки… Стоп, ключи! Это ж ключи от автомобиля! "Гости" прибыли к нам на машине.

Подождав, когда задержанные отвлекутся на протокол, Хусаинов небрежным движением опустил ключи в свой карман и вышел из дежурки. Сначала он осмотрел стоянку у центрального входа, потом у зоны "Б". Искал автомобиль ВАЗ (судя по ключу) с теплым двигателем. К седьмой по счету машине ключ подошел. В бардачке отыскался пружинный нож, а в багажнике — две тщательно завернутые бутылки огромного веса.

Ртуть (судя по виду, не красная, а самая обычная, и без намека на радиоактивность) оформили как изъятую непосредственно у задержанных. Все их протесты пошли в пользу бедных, ибо понятыми были свои ребята-дружинники. Ножик Хусаинов оставил у себя, решив пожалеть азербайджанцев, не вешать на них еще и ношение холодного оружия.

Кулинич еще дважды ездил в 300-е отделение, и дважды возвращался ни с чем. Требуемая помощь в поисках рыночного торговца Рашида не оказывалась под явно надуманными предлогами, а самостоятельная работа на рынке встречала столь дружный саботаж всех его обитателей, что у опера опускались руки.

Все рыночные торговцы с видимым рвением стремились помочь сыщикам и охотно отвечали на вопросы. Но почему-то все как один дружно забывали русский язык и общались исключительно на родном, которого Кулинич не понимал.

Сергей наконец дошел до крайнего средства — обратился за помощью к начальнику отделения. Валентинов и без того был уже в курсе неудачи. Ему позвонил начальник 300-го отделения и попросил оставить территорию рынка в покое:

— Если вашим операм, — сказал он, — не хватает своей "земли", почему они должны кормиться на моей? У меня, кстати, лежит четыре заявления от торговцев о том, что ваши сотрудники Кулинич и Муравьев вымогали у них деньги и продукты. Хорошо, что эти торговцы пошли все-таки ко мне… У меня налажены оперативные позиции. А если в следующий раз они сунутся в прокуратуру или, не дай бог, к "соседям"? Кто знает, что этим черножопым в голову взбредет? Вы уж там у себя разберитесь. Жалобы эти я, конечно, похерю, но вы уж примите меры…

Валентинову дважды намекать не пришлось. Он задумчиво выслушивал пространный доклад Кулинича, пытавшегося оправдаться за неудачу:

— Трехсотка вся проросла, прямо как огород. По-хорошему с ними не сладить — с барыгами одна шайка-лейка.

— Ясное дело, — понимающе кивнул начальник, — Что охраняешь, с тех и имеешь.

— Но нам-то это никак не в кассу. С этими бойцами надо что-то делать. Может на них Главк наслать?

— Нет, работа работой, а западло людям делать незачем. Надо все же с ними по-человечески, — и Валентинов не глядя ткнул пальцем в одну из кнопок модернового телефона.

— А чем же их взять? Не будут они ничего делать за красивые глаза, хоть тресни!

Телефон на столе у Валентинова наконец набрал номер и прохрипел что-то неразборчивое. Не глядя на аппарат, начальник рявкнул:

— Зайди сейчас ко мне!

— Совсем обнаглел, Валентинов! — разразился телефон голосом начальника РУВД, — Ты что теперь, министром заделался? Вот сам заходи по форме одежды и объясни, чего стал хамить!

То, что по отношению к подчиненным считалось добродушным тоном, начальством однозначно расценивалось как хамство. Извинившись перед полковником, Валентинов вновь нажал кнопку. На этот раз он уже смотрел, куда тыкает и соединился правильно. Зампорозыску, слегка пошатываясь и благоухая одеколоном, явился через минуту.

— Если трехсотка так проросла, у них рыло изрядно в пуху. Попробуем устроить обмен. Поезжай на Петровку и разузнай там у народа, что на них висит, — распорядился Валентинов.

Хусаинов старательно кивнул.

— А на оперативные расходы, — обратился начальник к Кулиничу, — принеси денег из "банка".

Когда Кулинич вышел, начальник выразительно понюхал воздух и покосился на зампорозыску. Хусаинов из последних сил сделал трезвый вид.

— Ой, Ахметыч, смотри у меня…

Не рискуя открывать рот для оправдания, Хусаинов замахал руками, выражая уверенность, что он смотрит и непременно сделает все в лучшем виде.

Чтобы проветриться, зам по розыску поехал на Петровку в своей машине, открыв окна, подставляя голову потоку воздуха. Подышав свежими выхлопными газами, он почувствовал себя бодрее. На Петровке Хусаинов собирался зайти к своему знакомому Иванову из убойного отдела, а заодно и проконсультироваться по делу Фотиева.

Иванова в кабинете не оказалось, зампорозыску с разрешения коллег присел за его стол подождать.