Фишки нА стол!

По дороге в изолятор Гринбергу стало еще хуже. В голове проплывали лишь какие-то обрывки мыслей, фантастические планы побега — прямо в США, какие-то люди в полосатой одежде за колючей проволокой и почему-то палач Иванов, умирающий с ножом в груди. За всеми этими размышлениями Руслан Аркадьевич даже не услышал, как дежурный сержант что-то ему втолковывал, как отбирал брючный ремень, шнурки и бумажник и как его втолкнули в камеру.

Наконец Гринберг вернулся к реальности. Он находился в большой мрачной комнате с зарешеченным окном. Ярко горели две электрические лампочки под металлической сеткой, освещая темно-зеленые шершавые стены и ряды странных двухъярусных нар. На нарах сидели и лежали два десятка человек самой разной внешности — от мрачного бандита, покрытого наколками (попавшегося за то, что справлял нужду под окнами этого самого ИВС) до щеголевато одетого, уверенного молодого человека в костюме-тройке (который до ареста числился главным бухгалтером в нескольких десятках кооперативов). Возле Гринберга сидел пожилой мужичонка незапоминающейся внешности. Мужичонка тянул Руслана Аркадьевича за рукав и спрашивал:

— Эй, мужик, ты сюда за что подсел?

Это хамское обращение стало последней каплей, переполнившей чашу. Гринберг вскочил, сжал кулаки и заорал на мужика:

— Да идите ВЫ ВСЕ на хрен* со своими проблемами! На хрен* идите!!!

В камере водворилась зловещая тишина…

Тем временем адвокат Гринберга, потратив двое суток на тщетные поиски следователя, заявился в кабинет Хусаинова. С собою он привел Киндера, который был обрадован возможностью наконец-то официально сыграть роль правозащитника.

Нежданные визитеры ничуть не обрадовали зампорозыску. Даже одного Киндера Хусаинов выносил с трудом. Но в присутствии адвоката Зверева он испытывал невыносимую тошноту и временами ощущал себя великорусским шовинистом, хотя и был чистокровным татарином.

Виталий Ноевич Зверев начал свою трудовую биографию в ХОЗУ ГУВД. Однако скромные доходы, извлекаемые там, вскоре перестали его удовлетворять. Он перешел на работу следователем. Но в новой должности Виталий Ноевич не успел по-настоящему развернуться. Со своими инстинктами он пришелся как нельзя более "ко двору", когда новый министр Федорчук объявил жестокую войну старым порядкам. В тесном кабинетике с видом на "Детский мир" очень вежливый молодой человек стал задавать Звереву смешные вопросы:

— Виталий Ноевич, на какие средства вы приобрели кооперативную квартиру на проспекте Калинина?

— Виталий Ноевич, почему вы отдыхали в санатории Министерства внешней торговли?

— А как вам удалось построить такую замечательную дачу всего за 500 рублей?

— По какому праву вы получали продовольственные заказы в магазине номер 51?

Расставшись с Виталием Ноевичем и так и не получив ответов на свои вопросы, молодой человек поделился сомнениями с начальником — крупным мужчиной в лоснящемся на локтях отечественном костюме.

— Да гони ты этого чудака* в жопу из милиции! — рявкнул шеф.

— Но ведь он у нас на связи уже два года, — осторожно возразил молодой сотрудник!

— Гнать в жопу, я сказал! — отрезал начальник.

Распоряжение было исполнено частично. Вместо указанного органа Виталий Ноевич перебрался в Московскую коллегию адвокатов, где быстро поправил пошатнувшееся материальное положение. Ореол жертвы КГБ и действительно неплохие ораторские способности по нынешним временам ценились и привлекали клиентов. На этом достоинства их защитника не исчерпывались — он действительно знал, КАК надо разваливать дела.

Вот и сейчас Ноевич взялся явно за самые уязвимые места.

— Изъятие ножа из вентиляционной шахты было проведено с нарушением процессуальных норм, — заявил адвокат. — А предметы и документы, полученные с нарушением закона, как известно, исключаются из числа доказательств. Так что про ножик можете забыть, Марат Ахметович.

— Но вы забыли про…

— Нет, Марат Ахметович, я-то все помню!

— Но даже если следственный эксперимент и проведен неправильно, нож к делу все равно привязан — на нем кровь Фотиева, и это доказано…

— Это неважно! Раз нож выпадает, то и заключение эксперта из доказательств исключается.

— Ничего подобного, Виталий Ноевич! — ласково сказал Хусаинов, — насчет нарушения процессуальных норм при изъятии ножа — это только домыслы! Нож доставали из шахты незаинтересованные граждане, и суд это нарушением не признает!

Спор в таком духе продолжался еще минут 10 и закончился ничем. Наконец, Зверев решил прибегнуть к сильнодействующим средствам. Благоразумно приоткрыв дверь, он предложил зампорозыску подтвердить свою правоту некоторым количеством денежных знаков.

— …мне кажется, Марат Ахметович, это решение было бы действительно справедливым и приемлемым для всех, — соловьем разливался адвокат, держась за ручку двери и приготовившись спастись бегством.