Фитиль для бочки с порохом

– Не, товарищ друг-полковник, – расстроенно покачал головой Чемберлен. – Не запомнил я примет. Так рад ботинкам был, что и по сторонам не смотрел. Ни качелей не видел, ни беседку. Вообще ничего.

– Ты не спеши, – настаивал Гуров. – Постой, подумай. Глаза закрой, сосредоточиться помогает. Попытайся мысленно назад вернуться. Вот ты взял коробку, заглянул, увидел ботинки. Что потом?

Бомж послушно зажмурился и стал вспоминать:

– Потом я их осмотрел как следует, нет ли дыр или лопин. Потом к стопе приладил, размер сравнил. Надеть-то я их не мог, сами понимаете.

– Понимаю, Чемберлен, – поддержал его Гуров. – Ты о том, что дальше было, вспоминай. Убрал ботинки назад в коробку, взял коробку под мышку…

– Не, под мышку не совал, она большая. Я ее в пакет мусорный засунул. У меня всегда с собой пакет есть. На всякий случай – вдруг я что-то полезное найду, а сложить не во что? А так всегда наготове.

– Хорошо, сложил коробку в пакет, закинул его на плечо и пошел из подвала, – снова направил воспоминания Чемберлена в нужное русло Лев.

– Точно! Я его на плечо забросил, – почему-то обрадовался бомж. – Два поворота прошел, гляжу – дверь впереди. Открытая, а за ней бульвар виден.

– Какой бульвар? – ухватился за слова Гуров.

– Ну, не то чтобы бульвар, – пожал плечами Чемберлен. – Просто улица широкая и проезжая часть в четыре полосы. А по краям деревья посажены, тоже в два ряда. Я, еще когда из подвала вылез, на ящик облокотился, и пока глаза к свету привыкали, подумать успел: летом здесь, поди, красота.

– И что потом?

– А что потом? Потом я прямиком по этой улице и почапал. На улице этой, помню, кафешек на каждом углу понатыкано, помню, потому что мутило меня от запахов. А они, зараза, по всей улице разлились. Мороз, что ли, этому способствует? Так до «Добрынинской» и дошел. – Чемберлен открыл глаза. – А от «Добрынинской» уже к вам.

– Ты сказал, на ящик оперся, – напомнил Гуров. – Что за ящик?

– Красный такой, металлический. Им вентили газовые в старых домах закрывают.

– Значит, дом был старый. Фасады у таких домов оштукатурены в серый или коричневый цвет. Твой коричневый был?

– Не, он вообще без штукатурки. Простой кирпич. Старый, правда, но вполне еще ничего. Штукатурка только до окон первого этажа.

– И ящик этот у подвальной двери, а дверь возле подъезда, верно?

– Дверь торцевая, с узкой стороны дома.

– Ладно, давай попробуем пройти обратным путем, – предложил Гуров. – Сейчас дойдем до метро, а оттуда снова по твоему вчерашнему маршруту, может, что и вспомнится. Ты, главное, не глазами смотри, а на ощущения опирайся. Запахи, звуки, вот на что нужно внимание обращать. Ты понял, Чемберлен?

– Понял я, понял, – кивнул бомж и направился в сторону станции.

Гуров и Крячко поплелись следом. Время от времени Чемберлен останавливался, закрывал глаза и «прислушивался к ощущениям», потом недовольно морщился, сокрушенно качал головой и шел дальше. Опера-важняки ему не мешали, старались держаться в сторонке. На ходу Чемберлен бубнил что-то себе под нос, принюхивался, осматривался и вообще вел себя, мягко говоря, своеобразно. Редкие прохожие с опаской косились на странную троицу и поспешно переходили на другую сторону улицы. Когда Гуров начал всерьез опасаться, что эксперимент с памятью Чемберлена ни к чему не приведет, тот вдруг застыл как вкопанный, в очередной раз принюхался, осмотрелся и заорал на всю улицу:

– Нашел! Я его нашел, товарищ друг-полковник!

Гуров и Крячко подтянулись ближе.

– Чего орать-то? – проворчал Крячко. – Нашел, так показывай.

– Вот! Вот же! – Чемберлен продолжал орать, тыча пальцем куда-то в сторону. – Я же говорил, что найду!

Гуров посмотрел в ту сторону, куда указывал палец бомжа… и ничего похожего на прежнее описание дома не увидел. Стас тем временем внимательно вглядывался в дома, стоящие вдоль дороги, и хмурился.

– Ну, и где же твой торец с красным ящиком у двери? – спросил он. – Что-то я его не наблюдаю.

– Там, где булочная, – воодушевленно вопил Чемберлен. – Баранка у входа, а за ней мой домик. Пойдемте-же скорее, я вам все покажу!

Он сорвался с места и помчался к булочной. Операм ничего не оставалось, как последовать за ним. Перешли дорогу, добрались до булочной и завернули за угол. Чемберлен уже стоял возле трехэтажного дома постройки сталинских времен и довольно улыбался.

– И это твоя пятиэтажка из кирпича? – оглядывая строение, спросил Крячко.

– Ну, ошибся малость, с кем не бывает.

– Да мы мимо него раз пять проходили, – возмутился Стас. – А теперь ты вдруг его признал? Может, снова перепутал?

– Не, теперь точно узнал. За углом дверь, а возле нее ящик металлический. Сами загляните – и увидите.

Все трое двинулись с места, обогнули дом. За углом действительно находилась дверь, а возле нее пресловутый ящик.

– Ну вот! Я же говорил! – радостно завопил Чемберлен. – Полезли в подвал, я вам и остальные приметы покажу.

– Так его же не видно с дороги, – в недоумении произнес Гуров. – Как же ты его разглядел?