Фитнес для Красной Шапочки

— Привет. — Теперь в его голосе появился интерес. Выходит, мне рады. — Я недавно встретил Лену, она сказала, что ты в городе. У тебя умерла мама? Сочувствую. Звонил тебе пару раз, но не застал.

— Мы могли бы встретиться? — спросила я.

— Конечно. До шести я на работе…

— А если я приеду в редакцию?

— Хорошо, — с некоторой неуверенностью согласился он.

— Буду у тебя через полчаса.

— Хорошо, — повторил он, — жду. Большая Московская, дом пять. Двадцать седьмой кабинет, — подсказал он.

На сборы у меня ушло пять минут. Я спешно покинула квартиру, возле гастронома остановила такси, в результате к редакции подъехала на десять минут раньше. Размещалась она в пятиэтажном здании, слева аптека, справа табличка — «Городские огни». Я вошла в подъезд, жирная стрелка с такой же надписью масляной краской указывала на второй этаж. Я поднялась по лестнице и оказалась перед внушительного вида дверью, снабженной звонком, позвонила, раздался щелчок, дверь открылась, и я вошла в приемную, где за компьютером с сосредоточенным видом сидела девушка. На меня она внимания не обратила.

— Где двадцать седьмой кабинет? — спросила я.

— По коридору направо, — ответила она, не отрывая глаз от экрана.

Коридор был пуст, но из-за дверей до меня доносились голоса и характерный шум, указывающий на то, что работа идет полным ходом. Двадцать седьмой кабинет, помимо номера, был снабжен табличкой: «Главный редактор». Я постучала и вошла. Володя поднял голову от бумаг, в обилии разбросанных по столу, и приветливо мне улыбнулся, затем поднялся навстречу и сказал:

— Рад тебя видеть. Выглядишь прекрасно. Новая прическа тебе к лицу.

Сам он за пять лет располнел или, если угодно, возмужал, но это не пошло ему на пользу, выглядел он лет на десять старше, чем ему было в действительности.

— Садись, — пододвигая мне стул, предложил он. — Кофе, чай?

— Спасибо. — Я оглядела кабинет, прикидывая, с чего начать разговор, и улыбнулась:

— Делаешь карьеру?

— Так, — махнул он рукой и даже поморщился. — Газетка у нас, скажем прямо… но ты ведь не за этим пришла? — В его взгляде появилась настороженность, хотя почему бы мне просто не навестить старого друга. Впрочем, Володя прав, со старыми друзьями встречаются дома, в кафе или еще каком-то подходящем месте и не досаждают им на работе.

— Давно не виделись, — заметила я, точно это объясняло мой приход.

— Да… лет пять… или больше?

— Пять.

— А ты совсем не изменилась, если не считать прически. Про меня такое не скажешь, — вздохнул он.

— Ты выглядишь преуспевающим человеком, — улыбнулась я.

— А-а… — он опять махнул рукой. — Два года назад, когда занял это кресло, радовался как ребенок. В моем возрасте — и вдруг такая должность.

— Теперь не радуешься?

— Честно? Скука смертная.

— Я всегда считала, что журналистика — это увлекательно.

— Я тоже так считал. Может, и увлекательно, только не в нашем городе.

— Чем он так плох?

— Город? Город нормальный. Не хуже других. Но инициатива у нас не приветствуется. Ладно, ты меня особо не слушай, это я так, погода действует. Лучше о себе расскажи.

— Да особо нечего рассказывать. Живу потихоньку.

— Давно приехала?

— Пять месяцев назад.

— Надо же, я и не знал. Чего раньше не позвонила?

— Извини, не до этого было. Мама в больнице лежала, потом похороны.

— Думаешь здесь остаться или опять уедешь?

— Уеду. Родной город меня встретил неласково.

— Что так? — нахмурился Володя.

— С работой проблемы.

— У тебя? Ты ж экономический закончила?

— Закончила, но здесь не ко двору пришлась. Больше месяца нигде не держат, увольняют, не объяснив причины.

Володя молчал, разглядывая меня, может, в догадках терялся, а может, все понял, поди разберись.

— Я к тебе вот по какому делу, — вздохнула я. — Журналисты — народ любопытный… Скажи мне, что ты знаешь о Мелехе?

— Так вот оно что, — теперь и Володя вздохнул. По выражению его лица было ясно, тема ему неприятна. — Что тебя, собственно, интересует?

— Все. Все, что ты можешь мне рассказать.

— Он что, до сих пор не угомонился? Я имею в виду…

— Если я вылетаю с работы с регулярностью часового механизма, значит, нет.

— Нелепость какая, — покачал он головой. — Что ему от тебя нужно? Постой… — В этом месте он взглянул на меня с недоумением, — Его же… он же погиб пять дней назад… черт, ну конечно… а девица, что с ним была…

— Это я, — подсказала я.

— Фамилию менты не называли, тайна следствия… Так ты из больницы сбежала?

— Ушла. Решила, что там небезопасно. Володя явно чувствовал себя неуютно, выглядел растерянным и не знал, что сказать.

— Ты обратилась ко мне, то есть в газету, чтобы… — помолчав и не дождавшись моих объяснений, начал он, но я перебила:

— Мне нечего рассказать, то есть, конечно, есть, но вряд ли с моей стороны это будет разумным.

— Я не понимаю… ты свидетель убийства…

— Возможно, что никакого убийства не было, ведь труп не нашли. Я обещаю все тебе рассказать, как только сама начну понимать, что происходит. А пока… помоги мне.

— Как? — спросил он.

— Расскажи о Мелехе все, что знаешь.

— Да ничего я не знаю, — сказал он с досадой и даже отвернулся, покатал карандаш, вздохнул и спросил: