Фюрер как полководец

Между тем Маннергейм проявлял недоумение по поводу очевидной неспособности немцев остановить продвижение противника на запад от г. Невель, как и на других участках фронта. Сколько бы командование Вермахта ни уверяло его, что «эти позиции мы непременно удержим», они все равно рано или поздно прорывались русскими и оставлялись. Остаток 1943 г. прошел в обстановке непрекращающихся боев, которые пока еще не затрагивали северный фланг Восточного фронта.

Меж двух огней

Новый, 1944 г. Финляндия встречала в сильной тревоге, уже не питая никаких иллюзий относительно успешного окончания войны. Атмосфера в ставке Маннергейма была тягостной и мрачной. Как удар грома там прозвучало сообщение о начале 17 января советского наступления против группы армий «Норд». Вскоре немцы отступили со своих «неприступных позиций» в районе Ленинграда. Было ясно, что и северный фланг Восточного фронта, долгое время казавшийся стабильным, начал рушиться.

Финны находились меж двух огней. С одной стороны – Гитлер, уверявший, что война в итоге все же будет выиграна, а при случае готовый оккупировать их страну, с другой – США, продолжавшие подталкивать их к выходу из войны. Так, 9 февраля госсекретарь Хэлл по радио открытым текстом призвал финское руководство к мирным переговорам. Вскоре таковые начались в Стокгольме между представителями Финляндии и СССР. Об этом тут же стало известно фюреру, после чего Германия заявила, что заключение сепаратного мира союзником будет рассматриваться как предательство со всеми вытекающими отсюда последствиями. Финскому правительству вновь пришлось заверять немцев в верности, а переговоры, мол, велись так, для отвода глаз. Помня об Италии, Гитлер вновь и вновь давил на финнов и угрожал им. В итоге страх перед Германией пересилил, и 8 марта они дали отрицательный ответ на советские предложения.

2 апреля Кейтель направил Маннергейму телеграмму, в которой выражал обеспокоенность, что из-за мирной политики руководства может упасть боевой дух и начаться моральное разложение финской армии. Тот, в свою очередь, пытался объяснить немецким партнерам, что мирные переговоры начались с целью нейтрализовать антивоенную оппозицию в стране. Естественно, фюрера подобные оправдания не устроили, и он распорядился начиная с 18 апреля приостановить поставки вооружения в Финляндию. Одновременно различные представители Верховного командования Вермахта продолжали нажим на финских военных при каждом удобном случае.

Ограничение поставок стало тяжелым ударом для финнов, которые в преддверии ожидавшегося советского наступления хотели получить от немцев орудия, противотанковые средства и танки для формируемой танковой дивизии.

В конце апреля прошли переговоры начальника финского генштаба генерала Хейрихса с Кейтелем и Йодлем, на которых взаимопонимания снова достигнуть не удалось. Германские представители снова обвинили союзников в сепаратных переговорах и высказали опасение, что поставляемое им оружие может попасть в руки русских. В итоге 12 мая Маннергейм направил Гитлеру верноподданническое письмо с предложениями, которые фюрер отклонил, как «написанное в слишком слабых выражениях». Ответ был получен лишь 1 июня. В ответном послании, вместе с поздравлениями в честь дня рождения фюрер грубо одернул старого маршала, напомнив ему, что вопрос о мирных переговорах не является сугубо финским делом и затрагивает все воюющие страны.

Кроме того, Гитлер обрисовал перспективы победы. Он писал, что Россия должна быть разбита в любом случае, а соглашения с западными странами можно будет добиться после того, как будет отбита их попытка высадиться на европейском континенте. В военных же поставках финнам по-прежнему было отказано за их нестойкую позицию. В ответ Маннергейм отправил благодарственную телеграмму, надеясь все-таки наладить отношения между союзниками.

9 июня 1944 г. разразилась буря. После мощной артподготовки советские войска перешли в наступление на Карельском перешейке. Оборона, строившаяся в течение почти трех лет, не выдержала массированной атаки тяжелых танков и самоходных установок и на следующий день была прорвана. Сам Маннергейм вспоминал: «С полным основанием 10 июня можно назвать черным днем в нашей военной истории… Упорные бои продолжались на некоторых промежуточных позициях, однако сопротивление было сломлено в результате массированного применения танков».