Фьюри (ЛП)

– Ты обманула меня. Вот что ты делаешь. – Его рот сжался в жесткую линию. – Ты лжешь людям, а затем их предаешь. Ты не лучше тех монстром, кто создал и поработил мой народ.

Боль, пронзившая ее грудь, от резких слов Фьюри быстро превратилась во всепоглощающий гнев. Она убила ради него, рисковала жизнью, чтобы освободить его народ.

Будь он проклят.

– В любом случае, я не хотела причинить тебе вред. – Элли сделала паузу. – Но вот что я тебе скажу. Я спасла твою задницу, Фьюри. Ты до сих пор жив лишь из-за того, что я сделала. Ты бы умер, если бы я не вошла в твою камеру и не остановила того засранца. Ты бы умер, прикованный к полу тем сукиным сыном, всего лишь за несколько дней до освобождения. Если ты этого не можешь простить, то это чертовски плохо. Спасти тебе жизнь было моим главным приоритетом.

– Ты сказала, что ненавидишь меня. Назвала ничего не стоящим ублюдком и хотела, чтобы я это узнал. Мне никогда не забыть того, что ты тогда наговорила.

Элли изумленно уставилась на него.

– Нет.

– Я лежал беспомощный на спине. Ты подошла ко мне, чтобы размазать кровь техника по костяшкам моих пальцев. Ты прошипела те слова ненависти мне.

До Элли наконец-то дошло, и она поняла, что с лица схлынули все краски.

– Я не с тобой разговаривала. Я говорила это Джейкобу! Я ненавидела его. Он был ублюдком за то, что с тобой сделал.

– Мужик был мертв. Не ври мне. Ты сказала те слова ненависти мне.

– Нет. – Элли отчаянно покачала головой, ее взгляд сосредоточился на взгляде Фьюри. – Клянусь, все это я говорила ему. Надеялась, что он услышит меня в аду – уверена, что именно туда он и попал за свои злодеяния, поймет, что я к нему чувствовала.

Фьюри нахмурился, изучая черты ее лица, и продолжал молчать.

– Это правда.

– Хочешь знать худшую часть того, когда вошла в мою камеру? – Голос Фьюри стал ледяным, а тело заметно напряглось.

Элли покачала головой. Страх вернулся. В глазах Фьюри горела ярость. Они казались темнее, чем ей запомнилось, но, опять же, в парке было темнее, чем в конференц-зале несколько недель назад.

– Я до сих пор ощущаю твое прикосновение ко мне. Сначала ты меня успокаивала. Ты спасла меня и я поверил, что ты не причинишь мне вреда. Мне действительно понравились твои руки на моем теле. Я закрываю глаза и воспоминание о тебе сжигает меня. – Фьюри сделал еще один шаг. – Я помню, как ты убежала после того, что натворила, оставив меня в замешательстве и боли. Боль от иглы, что ты в меня воткнула, была меньше, чем та боль, которая пронзила мое сердце.

– Мне так жаль. Не проходит и дня, чтобы это воспоминание не преследовало меня. – Элли замолкла. – Я сделала это, чтобы спасти тебя. Ты знаешь, что Джейкоб планировал с тобой сделать, но я его остановила. Мне нужно было найти способ вынести доказательства. Прости. Последнее, что мне хотелось – это причинить тебе еще больше боли. Я не хотела подставлять тебя с тем убийством, не хотела втыкать в тебя ту иглу, но мне было нужно, чтобы все выглядело достаточно убедительно, чтобы они позволили мне выйти оттуда.

Фьюри сделал еще один шаг.

– Ничего из этого не имеет значения, – прорычал он. – Все, что я помню – это то, что ты сделала. Это все, за что я держался все эти годы. Я поклялся, если снова тебя увижу, то убью голыми руками.

Он остановился в нескольких дюймах от нее, почти касаясь.

– Если у тебя есть голова на плечах, то тебе лучше бежать. Я борюсь за контроль и понятия не имею, какая часть меня одержит победу. Никогда не забывай, что я отчасти зверь.

Фьюри надеялся, что Элли последует его совету. Он видел на ее милом личике страх. Ему ненавистно было отметить маленькие линии у ее рта, говорящие о том, что она часто улыбалась. Фьюри задавался вопросом, на что был похож ее смех. У него никогда не было повода для улыбки, пока он не обрел свободу. Нижняя губа Элли была полнее верхней и слегка оттягивалась от беспокойства. Фьюри охватило желание втянуть ее в рот.

Следующее, что он отметил – это ее волосы. Они так не походили на его, были почти белыми и с непослушными локонами. Они казались мягкими на ощупь, пахли клубникой и обрамляли лицо Элли, придавая ей хрупкий вид.

Женщины Нового Вида кардинально отличались от его малышки человека. Фьюри застыл, осознав, что только что назвал ее своей. Его накрыла ярость. Он знал, что людям доверять не стоит.

Они использовали любой предоставленный шанс, чтобы причинить им боль. Особенно, Элли. Она только что призналась, что была опытной лгуньей. И Фьюри знал, все, что Элли только что сказала, могло оказаться ложью, чтобы заполучить его сострадание.

Будь он проклят, если предоставит ей еще шанс предать его. И все же, мысль о возможности Элли принадлежать ему ошеломила его. Внутренности скрутило узлом, пальцы так и чесались прикоснуться к Элли и появилось безумное желание сказать что-нибудь, что успокоит ее страх.