Читаем Физики полностью

- Все у нас было хорошо. И отдельная двухкомнатная квартира со всеми удобствами, и работа у каждого. Андрей увлекся новыми задачами, пропадал днями и ночами в опытной лаборатории. Я, при всей моей завороженности им, без него не скучала. Он меня всегда немного смущал, стеснял. Но без этого смущения и стеснения я и жить не могла. Тем не менее без него я не скучала, зная, конечно, что он здесь, рядом, занят любимым делом, не замечает времени, голода, усталости; зная, что в конце концов он придет и скажет: как же у нас хорошо дома и как все вкусно, и какие же у тебя руки чудесные, можно я их поцелую. Он мной восхищался, правда. Я для него много значила. В свободное время мы ходили в лес, благо он кругом был. Хороший лес, целительный, сосновый. Ни в кино, ни в клуб, ни в кафе, ни по магазинам, а именно в лес. Зимой на лыжах. Летом по ягоды. Осенью по грибы. Или так, побродить. Никогда в компании, только вдвоем. Бывало, и словом не перекинемся, не аукнемся. Ходим рядышком. Сидим рядышком. Смотрим сквозь ветки в небеса. Грибы он обожал собирать. Обожал смотреть, как я их чищу, жарю. А слопать мог целую сковородку. Налопаться и уснуть. А я сяду шить, или вязать, или пейзаж рисовать, или в окно смотреть, или радио чинить. Я все по дому делала, абсолютно. Это было лучшее время моей жизни. Жаль только, детей у нас не народилось. Андрюша не мог иметь детей после облучения.

Ее живописные пейзажи показались мужчине у телевизора талантливыми.

- Ну а случилось то, что, видимо, и должно было. Судьба его поджидала и дождалась. Круг замкнулся. В начале семидесятых он нашел свою мать. Его не поразило, не удивило, не огорчило нисколько то, что мать его оказалась обыкновенной, вздорной, крикливой бабой. И нельзя сказать, что так уж безумно рада была его появлению в своей жизни. Она вышла замуж сразу после войны, родила двоих детей, была ими поглощена полностью. Мне кажется, Андрей был им совершенно не нужен. Но он почему-то остался жить с ними. Мы разошлись не потому, что он бросил физику и стал простым шофером, как его брат, - поверьте, что не поэтому. Я не полюбилась его матери. Да что там, она меня возненавидела. Взаимно, впрочем. Андрей остался с ними. Живет бобылем, насколько я знаю. Нянчит племянников. Мать недавно похоронил. Может быть, он счастлив. Не знаю.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Адриан Моул и оружие массового поражения
Адриан Моул и оружие массового поражения

Адриан Моул возвращается! Фаны знаменитого недотепы по всему миру ликуют – Сью Таунсенд решилась-таки написать еще одну книгу "Дневников Адриана Моула".Адриану уже 34, он вполне взрослый и солидный человек, отец двух детей и владелец пентхауса в модном районе на берегу канала. Но жизнь его по-прежнему полна невыносимых мук. Новенький пентхаус не радует, поскольку в карманах Адриана зияет огромная брешь, пробитая кредитом. За дверью квартиры подкарауливает семейство лебедей с явным намерением откусить Адриану руку. А по городу рыскает кошмарное создание по имени Маргаритка с одной-единственной целью – надеть на палец Адриана обручальное кольцо. Не радует Адриана и общественная жизнь. Его кумир Тони Блэр на пару с приятелем Бушем развязал войну в Ираке, а Адриан так хотел понежиться на ласковом ближневосточном солнышке. Адриан и в новой книге – все тот же романтик, тоскующий по лучшему, совершенному миру, а Сью Таунсенд остается самым душевным и ироничным писателем в современной английской литературе. Можно с абсолютной уверенностью говорить, что Адриан Моул – самый успешный комический герой последней четверти века, и что самое поразительное – свой пьедестал он не собирается никому уступать.

Сьюзан Таунсенд , Сью Таунсенд

Проза / Современная русская и зарубежная проза / Проза прочее / Современная проза
Николай II
Николай II

«Я начал читать… Это был шок: вся чудовищная ночь 17 июля, расстрел, двухдневная возня с трупами были обстоятельно и бесстрастно изложены… Апокалипсис, записанный очевидцем! Документ не был подписан, но одна из машинописных копий была выправлена от руки. И в конце документа (также от руки) был приписан страшный адрес – место могилы, где после расстрела были тайно захоронены трупы Царской Семьи…»Уникальное художественно-историческое исследование жизни последнего русского царя основано на редких, ранее не публиковавшихся архивных документах. В книгу вошли отрывки из дневников Николая и членов его семьи, переписка царя и царицы, доклады министров и военачальников, дипломатическая почта и донесения разведки. Последние месяцы жизни царской семьи и обстоятельства ее гибели расписаны по дням, а ночь убийства – почти поминутно. Досконально прослежены судьбы участников трагедии: родственников царя, его свиты, тех, кто отдал приказ об убийстве, и непосредственных исполнителей.

А Ф Кони , Марк Ферро , Сергей Львович Фирсов , Эдвард Радзинский , Эдвард Станиславович Радзинский , Элизабет Хереш

Биографии и Мемуары / Публицистика / История / Проза / Историческая проза