Физиогномика и выражение чувств

1. Критерий физиологический.

2. Критерий эстетический.

3. Критерий нравственный.

4. Критерий умственный.

5. Критерий этнический.

Когда я имел удовольствие считать в числе своих учеников несколько интеллигентных молодых людей, слушавших курс филологии и философии во флорентийском институте высших наук, я старался поощрять в них дух наблюдательности. Обыкновенно одни только натуралисты тренируют в себе эту способность, а между тем для всех, желающих изучать психические явления, тоже было бы необходимо развивать ее в себе путем правильного, рационального упражнения. Вместо этого, именно в силу того, что названные явления сложны и неясны, они предоставляются произволу эмпирических догадок, или же их стараются постигнуть на крыльях метафизического Икара.

Вот каким образом я тренировал моих молодых людей: я клал перед ними хороший фотографический снимок мужчины или женщины и предлагал им высказать об этом незнакомом лице троякого рода суждение: эстетическое, нравственное и интеллектуальное. Я не ставил им задачей определение здоровья или расы, потому что для оценки первого фотография представляет разве лишь недостаточные данные, а второе – требует этнологических познаний, которыми эти молодые люди не обладали. Собрав сведения, заключавшая в себе троякий приговор, я обсуждал их вместе с моими учениками, спрашивая последних о мотивах высказанных ими суждений; затем, делая выкладки из этих цифр, я составлял свою статистику. Во избежание сбивчивости при таких суждениях, я предложил употреблять только три формулы для каждого определения: красивый, безобразный и посредственный – в эстетическом отношении; добрый, злой и посредственный – в нравственном; умный, глупый и посредственный – со стороны умственного развития.

Вот результат моих экспериментов, сгруппированный в одной таблице, которая доказывает всю пользу подобного рода исследований. Когда теоретическая философия, мораль, метафизика и множество других ложных наук, следуя естественному закону развития, преобразуются в экспериментальную психологию, тогда чувство и мысль будут изучаться только этим методом.

Оказывается, что наибольшее число согласных показаний дано в области нравственной оценки и меньше всего в области умственной; эстетическая оценка занимает середину – и это совершенно естественно.

Чувства оставляют на нашем лице более глубокий и более характерный след, чем мысль, а с другой стороны, выражение последней может совершенно исчезнуть в фотографии. Большинство наших фотографов обладают драгоценной способностью превращать в идиота гениального человека, будь это Данте или Шекспир. Кстати, я всегда буду вспоминать одного смелого фотографа, который, желая мне всякого добра, добивался с помощью различных манер и артистических поз сделать из меня Аполлона или Байрона. Как он ни старался осуществить эту мечту, но в каждом новом портрете получалось все больше и больше безобразия и тупости выражения. Я ему не мешал и, насколько хватало у меня терпения и снисходительности, покорялся пытке, которой он меня подвергал, имея лучшие и самые чистые намерения. Наконец, после десятой или одиннадцатой пробы я сказал этому усердному другу: «На этот раз вы все-таки достигнете своей цели и получите тип совершенного кретина».

Есть и другая причина, вследствие которой наши суждения часто гармонируют между собою в деле нравственной оценки человеческого лица, а именно привычка, начало которой кроется в самом раннем детстве, направлять свою наблюдательность в этом смысле. Ничто нас так не интересует, как знание того, чего можно ждать, с хорошей или дурной стороны, от известной женщины или от известного мужчины, которых мы приближаем к себе. Для нас гораздо важнее знать о человеке, добрый ли он или злой, лживый или искренний, чем насколько он красив или умен. Чтобы убедиться в этом, притворитесь только, будто вы журите своего ребенка, и старайтесь при этом выражать на своем лице попеременно знаки то гнева, то расположенности. Ребенок будет смотреть вам прямо в лицо и изучать вас бессознательно, но глубоко; со своей стороны, он начнет производить над вами эксперименты, улыбаясь, когда вы будете серьезны, и, удерживая свою серьезность, в то время как вы улыбнетесь, с тем чтобы узнать, действительно ли вы сердитесь или шутите. Тот же опыт вы можете повторить с умной собакой, и, видя, что тут получается то же самое явление, вы убедитесь (если еще имеете в этом надобность), что азбуку мимики нужно искать у детей и у собак, а не на высотах метафизики.

В тех случаях, когда дело идет об эстетической оценке, субъективные влияния вносят сбивчивость в наши суждения; за исключением случаев редкой красоты или крайнего безобразия, разногласия встречаются на каждом шагу.