Физиогномика и выражение чувств

Быть может, своим анализом мы профанируем это мимическое явление; однако, с научной точки зрения верно то, что поцелуй, оставшийся без ответа, равняется не принятому векселю. Вексель может быть ценою в тысячу, сто тысяч франков, миллион франков, но раз на нем нет подписи принимателя, он не стоит и гроша. Поцелуй только данный – это монолог, желание, стремление; поцелуй возвращенный – это принятый вексель, часто написанный слезами или кровью, но имеющий за собою мощную власть совершившегося факта. Поцелуй данный – это одно из тысячи семян, рассыпаемых щедрой природой на все четыре стороны и сохнущих или гниющих при отсутствии благоприятной для них почвы.

Напротив, поцелуй возвращенный не проходит бесследно. Хотя бы даже такой поцелуй не оскорблял ничьего знамени, хотя бы из-за него не нарушались международные союзы и трактаты, – и тогда он все же есть торжественный договор, как бы передающий нам частицы плоти, сердца и мысли другого человека. Взаимный поцелуй – это брак; с ним неразлучны румянец при воспоминании о прошлом и соглашение относительно будущего. Страх, религия, выгода, пространство, время могут разлучить мужчину и женщину, обменявшихся поцелуем, но они отдались и принадлежат друг другу.

Поцелуй данный может быть настолько мало чувственным, что его нельзя отнести к мимике любви. Целуют ноги идолов, святые мощи, одежду героев и холодный мрамор храмов. Во всех этих поцелуях участвует одна пара губ – та, которая целует. Даже и между живыми людьми такой поцелуй может выражать уважение, благоговение, но не любовь. Так целуют руку из вежливости, благодарности или покорности. Так же целуют в лоб сына, дочь или великого человека, которому удивляются.

Еще большей особенностью отличаются холодные поцелуи, требуемые приличием, в которых хотя участвуют две пары губ, но губы эти не встречаются. Каждый нос целует щеку, потом ловким chassez-croisez носы меняются местами и прикасаются к другой щеке. Все же, однако, это поцелуи; научно они относятся к мимике расположенности; но какая пропасть между ними и поцелуем Паоло и Франчески!

Когда уста отдаются друг другу, когда целующиеся губы сливаются воедино, когда исчезает всякая граница между «твоим» и «моим», когда кожа и нервы, душа и тело соприкасаются, сплетаются и сливаются, – вот это настоящий поцелуй, являющийся, быть может, и самым прекрасным выражением любви, сближающий мужчину и женщину, чтобы возжечь свет факела жизни.

За губами находится другой очень чувствительный орган– язык, который нередко принимает участие в мимике любви. Это бывает и у животных, например, когда они лижут своих детенышей.

Я даже знаю одного очень нежного мальчугана, который, ни кем тому необученный, лижет тех людей, которым хочет выказать дружбу.

Различные элементы мимики, рассмотренные нами, комбинируются различным образом, слагаясь в сложные выражения, из которых наиболее выдаются следующие:

Выражение половой любви.

Выражение материнской любви. Тут мы находим все яркие краски эротического мира, за исключением чувственности. Так как это один из самых животных и наиболее непроизвольных видов любви, то отличительными чертами ее являются: стремительность, крайняя энергия и почти судорожная форма проявления. Многие великие артисты обессмертили себя изображением материнской любви, которая так полна чувства, так возвышена, так порывиста и так постоянна.

Выражение сострадания. Это двойное сочетание мимики страдания и мимики любви. Выражение это так обычно и так общеизвестно, что самые посредственные живописцы умели изображать лицо человека, который при виде чужих страданий страдает и сам [cum eo patitur].

Выражение расположенности вообще. Это спокойное, ясное выражение расположения, без ярких красок желания и наслаждения и без печального оттенка сострадания.

Постепенно оно может возвыситься до мимического выражения дружбы, которая представляет возвышенное и очень определенное проявление расположенности между людьми. Оба эти выражения характеризуются улыбкой, растяжением черт лица и некоторыми движениями, что все вместе выказывает нашу готовность помогать своим ближним, ободрять их, а иногда плакать и смеяться вместе с ними.

Это выражение расположенности к людям может сделаться постоянным, и тогда лицо принимает тот типический характер, который в общежитии называется лицом любезного человека, лицом хорошего человека. Мы еще будем говорит об этом по поводу критериев, руководящих нами в оценке нравственного достоинства физиономии; но пока я позволю себе указать, какая неопределенность на этот счет царит в трудах физиономистов не только древних, но даже и новейших. Послушайте, например, что говорит об этом Да Лапорта: