Физиогномика и выражение чувств

Все вы, дозволяющие своему сердцу пленяться красотою женщин и их глазами, читайте и перечитывайте эти немногие, но правдивые строки. Дайте себе труд начертать мои слова в вашей душе, как на вечном мраморе, потому что я живо представлю вам, как в зеркале, все заблуждение, в какое вы впадаете, все беззаконие, учиняемое вами, всю опасность, которую вы создаете собственными руками, делаясь безумными поклонниками красоты, которая быстротечнее времени, эфемернее тени, непостояннее ветра и увядает быстрее цветов. Но еще с большим вниманием выслушайте меня вы, обожающие как священные останки, маленький рот и две нежные коралловые губки, которые вы покрываете поцелуями и через сто тысячу раз ежечасно спускает вашу душу в живую гробницу. Мы согласны с вами, что небольшой рот, украшенный двумя маленькими кругловатыми рубинами, составляет красоту женщины, но мы не допускаем, чтобы сладость поцелуев и нежность речей, которыми вы любите упиваться, не отрыгались бы горечью. Не мед вы пьете из этих бессчетно целуемых вами губ, а яд, который проникает в душу и еще при жизни подвергает ее жалкой смерти от любви.

Любовью твой путь ведет наверно к смерти,
И быстро губит нас волнения твои.

После разъяснения, что маленькие губы указывают на расположенность к страху, Гирарделли еще сильнее нападает на несчастных дочерей Евы:

Если бы этот страх был единственною страстью женщин, в этом еще не было бы большой беды; но не так оно в действительности, ибо страх влечет за собою такое множество недостатков, что для перечисления их не хватило бы всей этой книги. В женском мозгу содержится столь холодная влага, что женщина оказывается ленивою во всякой деятельности.

В настоящее время мы более галантны, чем Гирарделли: мы уж не приходим в такой ужас от маленьких ртов, украшенных двумя небольшими кругловатыми рубинами. Но, увы! Мы уже не умеем угадывать по одному виду лица, приведет ли оно нас к позору Лиссы или к славе Палермо и Волтурна.

Глава XVI. Мимика мысли

Если мысли не сопровождаются удовольствием или страданием, каким-либо чувством или волнением, то мимика оказывается мало выразительной и весьма сосредоточенной. Отсюда, однако, не следует заключать, чтобы работа головного мозга не обладает никакой самостоятельной мимикой.

Умственная мимика способна выражать, посредством различных присущих ей движений, то силу мышления, то его природу, то известный момент деятельности мысли; или же она может сопровождать, в форме сочувственного ритма, те молекулярные движения серого вещества мозговой коры, которые составляют основу мышления. В этом и заключаются различные функции умственной мимики. Мы должны исследовать каждую из них в отдельности, и затем, по окончании этого анализа, мы будем уже в состоянии сгруппированные собранные материалы, и наметить некоторые законы, бросающие свет в один из темных уголков физиономики. У старших писателей можно найти каббалистические определения человека умного и глупого, а в числе работ новейших физиологов встречается несколько хороших исследований относительно внимания и размышления. Но мне кажется, что ни одна книга не дает нам полного отчета обо всей совокупности мимических явлений, сопровождающих работу мысли.

Чтобы получить понятие о той быстроте, с какой пополняются пробелы, оставленные невежеством прошлого, стоит только сравнить таблицу II в сочинении Лебрёна, где изображено внимание, с прекрасной монографией относительно того же явления, составленной недавно Павлом Риккарди из Модены[81].