Физиология брака. Размышления

– Сударыня, нынче никто не стал бы вешать министра за сказанное им «да» или «нет»; нынче Шатобриан не стал бы мучить Франсуазу де Фуа; вдобавок ни у кого из нас нет длинной шпаги, чтобы тотчас отмстить любому обидчику. Меж тем в наш век, когда цивилизация развивается стремительно, когда любой наукой можно овладеть за двадцать четыре урока, на всем и вся отразилось стремление к совершенству. Мы не вправе больше говорить мужественным, резким и грубым языком наших предков. Наша эпоха – эпоха тончайших, сверкающих тканей, изящной мебели, роскошного фарфора – не может не быть эпохой перифраз и обиняков. Значит, наша обязанность – попытаться изобрести новое слово взамен комического выражения, какое употреблял Мольер: ведь язык этого великого человека, как заметил один современный автор, слишком волен для дам, почитающих газ слишком плотной материей для своих нарядов. Нынче не только ученым, но и светским людям известно пристрастие греков к мистериям. Эта поэтическая нация сумела окрасить древние предания своего отечества в баснословные тона. По велению греческих рапсодов, разом и поэтов, и романистов, цари становились богами, а их любовные похождения превращались в бессмертные аллегории. По мнению г-на Шомпре, лиценциата права, автора классического «Словаря мифологии», Лабиринт представлял собою «обнесенный оградой участок земли, засаженный деревьями и застроенный домами таким образом, что юноша, однажды вошедший за ограду, уже не мог отыскать выход». Перед ним то разбегались в разные стороны, то вновь пересекались многочисленные дорожки, меж которых цвели там и сям небольшие рощицы; среди кустарников, колючек и скал героя поджидал зверь, именуемый Минотавром. Минотавр же, сударыня, как вы, надеюсь, соблаговолите вспомнить, был самой грозной из всех рогатых тварей, о которых повествует мифология; дабы умилостивить его, афиняне обязались всякий год приносить ему в жертву ни много ни мало пятьдесят невинных дев; зная это, вы, сударыня, не совершите ту ошибку, какую совершил г-н Шомпре, перепутавший греческий Лабиринт с английским садом, и разглядите в хитроумной старинной басне тонкую аллегорию или, вернее сказать, правдивое и страшное изображение тех опасностей, какими чреват брак. Недавние раскопки в Геркулануме окончательно подтвердили нашу точку зрения. В самом деле, долгое время ученые, опираясь на некоторых древних авторов, полагали, что Минотавр был получеловек-полубык, однако на пятой геркуланумской мозаике у этого аллегорического чудовища все тело человеческое и только голова – бычья, причем не подлежит сомнению, что это именно Минотавр – ведь над ним склонился сразивший его Тезей. Так вот, сударыня, отчего бы нам, все больше подпадающим под власть лицемерия и не дерзающим смеяться так, как смеялись наши отцы, не призвать на помощь мифологию? Ведь обнаружив, что юная светская дама не умеет набросить на свое поведение тот покров, к какому не преминет прибегнуть дама порядочная, вы не высказываетесь кратко и ясно, как сделали наши предки; вы, по примеру многих уклончивых красавиц, говорите: «О да, она очень мила, но…» – «Но что?!..» – «Но она часто поступает непоследовательно…» Долго пытался я, сударыня, понять, что значит «непоследовательно» и, главное, отчего вы вкладываете в это слово смысл, решительно противоположный тому, в каком его употребляют обычно; но старания мои были напрасны. Выходит Вер-Вер был последним, кто изъяснялся точным языком наших предков, да и он, к несчастью, обращался лишь к невинным монахиням, чьи измены нисколько не задевали чести мужчин. Итак, я предлагаю считать, что, если женщина поступает непоследовательно, она минотавризирует своего мужа. Допустим, что минотавризированный – человек светский и пользуется некоторым уважением, – а многие мужья достойны самых искренних сожалений, – тогда, говоря о нем, вы добавляете с милой снисходительностью: «Господин А. человек весьма почтенный, а жена его очень хороша собой, но, говорят, они плохо ладят друг с другом». Так вот, сударыня, человек почтенный, но плохо ладящий со своей женой, муж, чья жена ведет себя непоследовательно, или муж минотавризированный – все это просто-напросто такой муж, каких живописал Мольер. Что же, богиня современного вкуса, кажутся вам сии выражения достаточно целомудренными?

– Ах, Боже мой, – отвечала она с улыбкой, – если нечто существует, не все ли равно, как его назвать – двумя слогами или сотнею?

Тут она с ироническим видом присела передо мной в реверансе, а затем исчезла – отправилась, должно быть, вослед всевозможным графиням и прочим вымышленным созданиям, которых романисты так часто поминают в предисловиях, изображая их владелицами или сочинительницами старинных рукописей.