Физиология наслаждений

Обонянию и вкусу специально подлежит курение табаку, о котором постараемся сказать здесь немного слов без страстного увлечения и без ненависти, стараясь отыскать для себя блаженную середину между лагерями неутомимых дилетантов, проводящих дни в атмосфере табачного дыма, и чопорных гонителей табака и его курения, проклинающих ни в чем не повинный никотин, обвиняя его в извращении и отравлении нашей расы. Человек, готовящийся покурить трубку ли, сигару ли, все равно, бывает озабочен рядом мелких, не лишенных некоторой приятности приспособлений. Кто обратил внимание на физиономию свертывающего папиросу, обрезающего сигару или набивающего трубку, чтобы всецело предаться любимому наслаждению, должен был заметить на лице человека проблеск легкого, но живейшего довольства. Иначе и быть не могло: близость наслаждения и удовольствие приготовлять его себе собственными руками должны вызывать приятное ощущение, не утомляющее притом внимания умственного центра, занятого, может статься, совсем иным.

Второй элемент, входящий в весьма сложное удовольствие курящего, – это вкус, который при курении трубки ограничивается одной дымной эссенцией; при наслаждении же сигарой вкус получает еще ощущение смолы, напитанной расходящимися в ней частицами табачных листьев. Попеременное вкушение то горечи, то ароматной смолы образует сотни комбинаций, вполне изведанных только утонченными курильщиками. Но вообще во время курения нервы как вкуса, так и осязания находятся в состоянии приятного возбуждения, настоящей распущенности чувства, и человек без еды «вкушает».

Осязающее чувство, развитое в губах и мускулах зева, тоже участвует в усугублении удовольствия попеременными легкими движениями, необходимыми для втягивания дыма, для задерживания его во рту и для испускания его вон.

Обоняние тоже немало участвует в этом удовольствии, хотя и наслаждается им в гораздо меньшей степени, чем первые два чувства. Оно, во всяком случае, необходимо курильщику. Знакомый мой, о котором говорилось выше, находит в трубке громадное наслаждение, хотя он вовсе лишен обоняния и отчасти вкуса.

Запах приносится к ноздрям дымом, вылетающим изо рта, но он может переходить из зева и прямо в нос посредством внутренних отверстий ноздрей.

Умеющие выпускать струйки дыма из носа испытывают при этом приятное раздражение слизистой оболочки носа и забаву довольно странной игры.

Чувство зрения приносит со своей стороны некоторую долю удовольствия курящему, насколько забавляет его вид и медленного прогорания табаку, и вылетающих изо рта дымовых струй, то стелющихся по воздуху легкими облачками, то быстро исчезающих в атмосфере кругом. Припомним тот несомненный факт, что люди вообще весьма неохотно курят в потемках, когда единственным утешением глазу бывает огонек, то ярко вспыхивающий, то еле-еле тлеющий на конце сигары или в глубине трубки.

В наслаждении курения табака участвует физиологическое действие как самого никотина, так и других поглощаемых курящим пахучих элементов, влияющих преимущественно на нервную систему человека и способствующих его пищеварению. Деятельность этих летучих элементов доводит, наконец, организм до некоторого раздражительного прикосновения, не лишенного сладострастия. Новички дела пьянеют и страдают; люди привычные наслаждаются этим чувством опьянения, испытывая, при сильно развитой в них чувствительности, разливающуюся по всей периферии тела особенного рода теплоту и повсеместное ощущение как бы легкого укола. Ветераны искусства не ощущают уже никакого одурения; они чувствуют себя «хорошо», выражая этим словом обычное курящему благосостояние.