Физрук-10: назад в СССР

— Я отвечаю только за подготовку двух команд — самбистов из двадцать второй школы и каратистов из секции при «Литейщике». Первая состоит из мальчиков от тринадцати до семнадцати лет, вторая — из девочек от семи до двенадцати. Обе команды к спартакиаде готовы.

Раздались аплодисменты, словно я и впрямь сказал что-то необычайно важное.

— Вот, товарищи! — одобрил мое выступление Степанов. — Молодой учитель и спортсмен всем нам показал пример не только краткого и по существу выступления на совещании, но и того, как следует подходить к работе с нашим подрастающим поколением.

Раздались новые аплодисменты, только теперь было не понятно, кому рукоплещут участники совещания — предгорисполкома или мне? После меня выступали и другие. Я уже откровенно скучал, потому что кроме откровенной болтовни ничего путного сказано не было. После совещания участников пригласили на обед в излюбленном мною ресторане «Космос». Отказываться я не стал. Тем более, что когда мы поедали лангет, крабовый салат, заливную севрюжину за общим длинным столом, я успел перетереть с Громовой и Пироговой насчет участия моих учеников в соревнованиях по легкой атлетике и баскетболу.

Когда я вернулся домой, то обнаружил чем-то взволнованного Перфильева-младшего.

— Что случилось? — спросил его я.

— Звонил адвокат по поводу моего папы, — ответил Севка. — Он хотел с вами поговорить. Я сказал, что вы будете только вечером. Обещал перезвонить.

— Ну значит перезвонит, — проворчал я.

И адвокат действительно перезвонил. Я взял трубку и сказал:

— Данилов у аппарата!

— Здравствуйте, товарищ Данилов, — отозвались на другом конце провода. — Моя фамилия Поперечный. Я адвокат. Мне передала товарищ Малышева, что вам нужен человек моей профессии.

— Не столько мне, сколько отцу моего ученика. Вы, кстати, уже разговаривали с ним по телефону.

— Ах вот кто этот молодой человек, который так обрадовался моему звонку… И что же случилось с его отцом?

— Он был осужден на пять лет по обвинению в хищении государственного имущества. Есть подозрение, что следствие проведено с серьезными нарушениями социалистической законности. Так как капитан Киреев, который его вел, сам теперь находится под следствиями по серьезным статьям уголовного кодекса.

— Ах, так это один из «крестников Киреева»! — сразу понял адвокат о чем идет речь. — Как его фамилия?

— Перфильев Всеволод…

— Всеволод Петрович, — подсказал пацан.

— Всеволод Петрович, — повторил я в трубку.

— Да, знаю такого. Ну что ж, начну собирать документы для подачи кассационной жалобы.

— Как вас зовут?

— Филипп Степанович!

— Филипп Степанович, делайте все, что считаете нужным. О гонораре не беспокойтесь. В долгу не останусь.

— Хорошо, Александр Сергеевич, буду держать вас в курсе.

Положив трубку, я посмотрел на Перфильева-младшего.

— Ну вот, Всеволод Всеволодович, все будет хорошо.

— Спасибо, Сан Сеич!

— Пока не за что.

Так. И с этим делом у меня сдвинулось с мертвой точки. Да и не только у меня. Потому что едва я переговорил с адвокатом, как снова раздался звонок. Я взял трубку.

— Саша, привет! — услышал я радостный и взволнованный голос сеструхи.

— Привет, Ксюша!

— Ты сейчас не очень занят?

— Да нет.

— Я хочу познакомить тебя с Гришей.

— О, со своим женихом?

— Ну да…

— И где же состоится сия торжественная церемония?

— Да у нас дома!

— Тогда я Севку с собой захвачу.

— Захвати. А то Володька без своего дружка часа не может прожить.

— Тогда сейчас будем. — Положив трубку, я сказал Перфильеву-младшему: — Собирайся, поедем к Борисовым в гости!

— Ура! — заорал он и бросился одеваться.

А я принялся соображать, чтобы такое подарить сеструхе на помолвку. Кстати, я же видик обещал Володьке подарить. Пришлось отключить его от телека и аккуратненько положить в сумку, а сверху — видеокассеты, ну кроме тех, что для взрослых. А Ксении… Я снова подошел к телефону, набрал номер и когда ответили, спросил:

— Добрый вечер! Могу я услышать Кирьяна Петровича?

— Здравствуйте! Это я и есть.

— Кирьян Петрович, это Саша. Мы с вами как-то в одной палате в больнице лежали.

— Как же, хорошо помню.

— Кирьян Петрович, вы говорили, что у вас можно посмотреть ну что-нибудь для девушки…

— А когда бы вы хотели это сделать?

— Если честно — прямо сейчас.

— Поздновато, конечно, но подъезжайте!

— Адрес назовите, пожалуйста!

— Социалистическая тридцать.

Мы с Перфильевым-младшим вышли из дому, сели в «Волгу» и помчались по указанному ювелиром адресу. Подъехав к скромному частному домику, я оставил пацана в машине, а сам пересек проезжую часть улицы и подошел к калитке. Весна была в самом разгаре и в палисаднике возле дома густо цвели яблони. Да еще и смеркалось. Может быть поэтому я не сразу заметил мужичонку в обтерханной куртешке, который ныкался за кустами. Он меня срисовал быстрее.

Едва я отворил калитку и шагнул во двор, как мужичонка рванул ко мне. В руке его блеснул клинок выкидника. Да вот только хрен он угадал. Даже пикнуть не успел, как я ему вывернул ручонку. И ножичек его порскнул куда-то в травку.

— Ты кто⁈ — простонал урка.