Физрук

Дальше пошли претенденты, чьи предки были административным рангом пониже, но несомненно, имели вес, занимая каждый свою полочку в городской иерархии «нужных» людей. Эти не столько упирали на свое общественное положение, сколько — на связи и возможности «не остаться в долгу». Детишки у них были разные. Одни и в самом деле горели возможностью научиться крутому боевому искусству, другие были равнодушны к спорту и физкультуре, как таковым, третьи в принципе не годились. Последним я тоже не отказывал, но требовал принести справку от врача.

К трем часам дня поток начал иссякать. И слава богу! Я ведь обещал быть к четырем у Кривцовых. Когда претендентов больше не осталось, я взял у Нины список, но не стал его перечитывать, а лишь взглянул на итоговое число. Пятьдесят восемь человек — тридцать шесть пацанов и двадцать две девочки. Многовато! Однако какое-то число отсеется по медицинским показаниям, если только родители предоставят подлинные справки, а не купленные. Ну а остальные сами бросят, как только поймут, что это им не теннис…

На сегодня можно было считать миссию исполненной и с чистой совестью отправиться в гости к Лизоньке. По пути я заскочил в кулинарию и купил торт. Через десять минут на мой звонок дверь открыла мать моего ученика. Одета она была так, что у меня не осталось сомнений — Толик сейчас где-нибудь в кино, а потом должен пойти погулять. Тем не менее, времени мы терять не стали. Конечно, мне хотелось жрать, но настоящий мужчина, прежде чем потребовать у женщины обед, должен его заработать. И я, скажу скромно, заработал.

За обедом, который смело можно было назвать ужином, мы мило общались. Лиза, как-то незаметно для меня самого, стала первой моей настоящей любовницей в 1980-м. Все остальные связи были слишком мимолетны. Признаться меня несколько смущал тот факт, что она мать моего ученика, поэтому афишировать эти отношения не стоило. Да я, как истинный джентльмен, и не собирался звонить о них на всех перекрестках. Лиза, я думаю, — тоже. Оставалось надеяться, что и Толик не проболтается.

— Кривцов сильно пил, — рассказывала она о своем муже, подкладывая мне в тарелку лучшие кусочки. — Сначала он это делал втихую… Я даже и внимания-то не обращала… Ну иногда приходит мужик домой, слегка навеселе… Добрый… Толику конфет обязательно принесет, мне, бывало, цветы подарит… Проспится и утром на работу… А потом стал приходить поддатым все чаще и уже не слегка, а на — бровях… И чем дальше — тем становился злее… Какие там цветы и конфеты!.. Ввалится, грязный… Воняет от него… Видать, ни одной лужи не пропустил… Матом меня кроет, если я ему не даю в комнаты грязным проходить… Толик… Ему-то всего семь лет было, так он за меня заступается, а Кривцов уже и замахиваться стал… На нас обоих… Зарплаты его мы и не видали… Пропивал в первые же дни после получки… А потом и из дому начал тащить, и на водку, треклятую, менять… Я первое время надеялась, что он одумается… Даже уговорила его в ЛТП лечь… Так он сбежал оттуда… Продал телевизор наш, нажрался, как свинья… Я не выдержала, наорала на него и он меня ударил… Мне не так больно было, как я за Толика испугалась… И на следующий день пошла в ЗАГС — подала на развод… На суде все рассказала, да и у милиции уже были к нему вопросы… Ну в общем, развели нас… Он даже домой после суда не пришел… По дружкам ночевал, а через месяц его арестовали за кражу… Три года дали… Отсидел, да так на Севере и остался… Работает там сейчас, алименты на сына переводит…

— Простила ты его?

— Да, конечно… Водка его сгубила, дружки… Но видеть все равно не хочу… — проговорила она. — У меня сейчас работа хорошая… Уважают меня… Мне скандалы ни к чему…

Ну ее-то за связь с учителем не осудят. Наоборот, я сейчас становлюсь «нужным» человеком. Передо мною заискивают, ждут моего решения, трепещут. Конечно, куда мне до товарищей, сидящих в президиумах, представителей партийной и хозяйственной номенклатуры! Они себя пупами земли ощущают, привыкли, что это к ним идут на поклон, а не наоборот. Мое же место среди «лучших людей» рангом помельче — продавцов, парикмахеров, официантов и прочих закройщиков в ателье — то есть, среди обслуживающего персонала, но это и к лучшему. С высокого места падать больнее. Главное, не ввязываться ни в какие сомнительные схемы…

— А о себе, что расскажешь? — с женской непосредственностью осведомилась Лиза.

Что я ей мог о себе рассказать? О том, кто я есть на самом деле?.. Нет, хватит с меня неуклюжей попытки чуть-чуть приоткрыть правду Илге. А больше мне о себе рассказать нечего. Весь жизненный опыт укладывается в один месяц, как у младенца. Интересно, как отнесется моя хозяйка к тому, что она встречается с младенцем? Я невольно хихикнул.

— Что я такого сказала? — надула губки любовница.

— Прости, Лиза! — пробормотал я. — Глупость всякая лезет в голову…

— Ясно, не хочешь о себе рассказывать…

— Да мне и рассказывать-то нечего! — искренне воскликнул я. — Родился в Тюмени… Мама моя там живет… В армии не служил… Учился в институте… Сюда распределили… Теперь вот в школе работаю… Женат не был…