Физрук-8: назад в СССР (СИ)

— Законный вопрос, — кивнул он. — Только ты напрасно рассчитываешь на то, что я дам тебе на него исчерпывающий ответ. Это произошло еще до моего появления в Литейске. Я в те дни был в Москве, вникал в детали проекта «УВ». А там чего только не намешано — педагогика, психология, высшая математика, даже — химия. Впоследствии мне удалось установить, что восьмой «Г» из школы номер девятнадцать был своего рода первой попыткой применить разработки академика Переведенского на практике. Нулевой вариант.

— Вот именно — нулевой, — пробурчал я. — Девчата-то пропали!

— Пропали!

— Ну и где они?!

— Этого никто не знает.

— Точно — никто? И даже твоя контора?

— На девяносто девять процентов.

— Все-таки один процент за то, что девчат держат в каком-нибудь специнституте есть.

— Один есть, но это ничтожно малая вероятность… Кстати, откуда ты узнал об этой группе?

Я пересказал ему подробности своей внезапной встречи с брательником, девочкой Таней и тонким человеком, который то ли на самом деле был, то ли привиделся мне. Граф, который только что вальяжно рассуждал о нулевом варианте, побледнел и медленно перешел из положения лежа, в положение сидя. Он даже попытался встать, но плюхнулся обратно. Похоже, ноги его не держали. Видя, в какое состояние ввергли его мои слова, я быстренько наполнил наши рюмки. Мне тоже захотелось выпить.

— Ты их видел собственными глазами? — почти простонал лжелитератор, проигнорировав полную рюмку.

— Да вот как тебя, — сказал я, за небрежностью тона стараясь скрыть нарастающую тревогу, — только вот насчет этого тонкого мужика не уверен.

— Да тонкий человек — это ерунда! — отмахнулся Граф. — Это информационный фантом, своего рода воплощение мечты наших детишек об идеальном наставнике… Типа голограммы. Они сами ее сформировали из подручного материала. Видимо — из тумана.

— Ни хрена себе ерунда, — покачал я головой. — Я чуть не обделался, когда моя рука прошла через него… Что же, по-твоему, не ерунда?!

— Девочка! — ответил он. — Она же не из тумана была?

— Да, не… Обычная тринадцатилетняя ссыкуха… Ее бывшая училка показала мне фотку того самого класса. И я узнал на ней эту девчушку… Училка сказала, что это Татьяна Петровна Савватеева, шестьдесят третьего года рождения.

— Ты рассказал об этой встрече Винтер?

— Да, а что?

— Она же, наверняка, сексот!

— Ну да и хрен с ней. Мне надо было выяснить, существовала ли, как выразился, братишка, «девчачья» группа. Ты же мне ничего о ней не рассказал.

— Ладно… — проговорил он, — хотя впредь постарайся без моего ведома такой розыск не проводить. Мы и так играем с огнем…

— Постараюсь…

— Понимаешь, если девочка тебе не привиделась, то это настолько серьезное событие, что я даже сейчас осмыслить сходу его не готов… Тане Савватеевой должно быть на данный момент около восемнадцати лет, а ты утверждаешь, что выглядит она на пять лет моложе…

— Ну да…

— Где она живет — неизвестно. Одна ли она такая и есть ли другие — тоже. Похоже, об этом знают наши подопечные, но они явно не спешат делиться с нами подробностями. Что из этого следует?..

— Что из этого следует? — эхом повторил я.

— Как минимум — две вещи… Во-первых, эти девочки, если допустить, что такими, как Таня, остались все ее одноклассницы, научились не взрослеть, во-вторых, у них есть какое-то убежище, которое они, как минимум, иногда могут покидать и куда нет доступа никому из взрослых.

— Да нет, дорогой друг, — возразил я, — из этого следует не две, а три вещи!

— Какая же третья?

— Если они это все проделали и спрятались от мира взрослых в своем Интернате, то то же самое могут проделать и наши пацаны, понимаешь!

— Гаммельнский Крысолов!

— Что еще за крысолов?

— Легенда есть такая, немецкая… Город Гаммельн одолели крысы. И вот пришел человек, который сказал, что избавит от них горожан, если они хорошо ему заплатят. Члены городского совета поначалу согласились с условиями Крысолова, но когда тот вывел грызунов, решили, что цену он заломил непомерную. В отместку Крысолов, играя на дудочке, увел из города всех детей. И больше их никто не видел.

— Зловещая история, — пробурчал я. — И кто же, в нашем случае, такой Крысолов?

— Эволюция.

— Что?!

— Эволюция, — повторил Третьяковский. — Считается, что жизнь на планете развивается от простого к сложному и высшей ее формой стал человеческий разум. Да вот только, однажды начавшись, эволюция уже не умеет останавливаться. Она продолжается и сейчас, хотя в повседневной жизни мы этого не замечаем. А если это так, то логично предположить, что наш разум вовсе не является ее конечным этапом. Рано или поздно должен появиться сверхразум.

— Хочешь сказать, что наши пацаны — это какие-то мутанты?

— Почему бы и нет! И пацаны и девчонки… Проблема только в том, что сверхразум нуждается в просто разуме не более, чем мы нуждаемся в животных. Если не еще хуже. Не более — чем в муравьях!

— Что же в этом плохого? Сверхлюди создадут сверхтехнологии и помогут нам решить наши проблемы.

— А нас сильно заботят проблемы муравьев?

— Что ты хочешь этим сказать?