Физрук-8: назад в СССР (СИ)

— Ну сейчас весной там не очень красиво, а вот летом… Подростком я частенько бывала на северном берегу… О, если бы моя строгая мама знала, где я шастаю целыми днями, она приняла бы самые строгие педагогические меры, на какие только была способна. Тем более, что северный берег пользуется у горожан дурной славой. Говорят, что во времена царя Алексея Михайловича в тех местах раскольники поставили скит, а потом сожгли сами себя. Было ли это на самом деле, я не знаю, но лет пятнадцать назад собственными глазами видела обгоревшие бревна большого сруба. Еще я слыхала, что в омутах шалят русалки, дескать заманивают одиноких купальщиков печальными песнями и могут защекотать до смерти. Эх, с каким удовольствием бы я с ними повстречалась, но русалки, по слухам, показываются только в полнолуние, ночью, а по ночам меня мама из дому не выпустила бы.

Мы с ней посмеялись. Я свернул с главной дороги к Русалочьему озеру. Не знаю, как насчет коммуникаций, а вот дорогу нормальную не помешало бы проложить. После недавних дождей ее совсем размыло и я начал опасаться, что «Волга» сядет по самое брюхо и придется рыскать по окрестностям в поисках трактора. Обошлось. Оказалось, что неподалеку от самого участка строители умудрились все-таки положить бетонные плиты. Так что почувствовав под колесами твердое покрытие, «ГАЗ-24» полетел стрелой.

Через полчаса, после того, как свернули с шоссе, мы с Эммой оказались возле деревянного забора, с колючей проволокой, натянутой поверх горбылей. Впрочем, толку от этой ограды не было никакого, потому что створки ворот перекосились и между ними была такая щель, что и слон протиснулся бы. А уж мы с архитектором Рунге — тем более. Оказавшись на территории, мы увидели бетонные плиты, сложенные громадными стопками и котлован, затянутый грязью. Дальше, за забором, виднелись верхушки сосен.

— И что здесь собирались построить? — спросил я.

— Дом престарелых для ветеранов.

— И на ветеранов не хватило средств?

— Дело не в средствах, — отмахнулась Гретхен. — На этом участке сошлись интересы партийного и хозяйственного руководства. Райком партии хотел чтобы город построил эту богадельню за свой счет, но передал ее в его, районного комитета КПСС, распоряжение. Горисполком уперся. Так они и бодались несколько лет, а стройка застыла.

— И теперь, когда участок снимут с баланса горисполкома, райкому он тоже не достанется.

— Правда, я не понимаю, на баланс какой именно организации они повесят и этот участок и саму стройку, — проговорила Рунге.

— Степанов обещал что-нибудь придумать.

— Ну и ладно… Давайте займемся делом.

И она стала обходить несостоявшуюся стройку и делать пометки в блокноте. Я слонялся без дела. Хотел было пройти к озеру, но на мне были туфли, а строительные бульдозеры разворотили почву так, что образовалась грязь непролазная. Так что пришлось глазеть издалека. Места и в самом деле красивые. От того места, где я стоял, рукой было подать и до дельты Протоки, впадавшей в Проныру, и до Русалочьего озера, что поблескивало неподалеку, и до Приозерного леса. Летом здесь и впрямь будет роскошное место отдыха.

— Если использовать готовый фундамент, что значительно удешевит строительство, — заговорила Эмма Францевна, подходя ко мне, — то здание может быть, примерно, таким…

Я взял у нее раскрытый блокнот и увидел набросок двухэтажного сооружения, второй этаж был шире первого, а по краю крыши тянулась балюстрада. Выглядело с виду скромно и вместе с тем — эффектно. Особенно мне нравились лестницы, которые по замыслу архитектора должны были спускаться с четырех сторон — к реке, к озеру, к лесу и к дороге. Окна тоже смотрели во все стороны. Никаких глухих стен. Здание было открыто воздуху и солнечному свету. Что ж, на мой непрофессиональный взгляд отличный эскиз.

— Четыре фасада, четыре центральных входа, — принялась комментировать свой замысел супруга Карла. — спальные комнаты будут расположены на втором этаже, опоясывая его. В центре — актовый зал. На первом этаже — вестибюль, столовая, служебные помещения. На крыше — солярий и зимний сад. Бассейн и стадион построим отдельно.

— Мне нравится, — сказал я.

— Тогда берем за основу, раз заказчик доволен.

— Ну что, возвращаемся?

— Конечно, мне еще дела принимать у главного.

Мы вернулись к машине, быстренько проскочили участок бетонки и медленно поползли по распутице. Я уже решил, что не теряя времени даром, пригоню технику, пришлю рабочих, пусть возьмут плиты на участке и продлят забетонированный отрезок до самого шоссе. Я поделился этой идеей с новоиспеченным главным архитектором Литейска. Она ее в целом одобрила, но сказала, что плиты лучше привезти из города, а те, что сложены на участке, пригодятся для строительства. Я не стал спорить. Эмме виднее.