Физрук и вот это вот все

Он сдвинулся всего на пару сантиметров, зато на броне появилась внушительных размеров вмятина. Слабое утешение, я не на такой результат рассчитывал, но пусть он хотя бы задолбается свой панцирь ремонтными молотками выстукивать.

Голограмма Тима Ватанабе, ехидно улыбаясь, помахала мне рукой.

Ну, вот этого я уж точно стерпеть никак не мог.

Талор зарычал, когда я лбом боднул его прямо в шлем. Не ожидал, что в эту игру могут играть и двое?

Я врезал ему еще раз, еще и еще, и хотя моя новообретенная регенерация отрабатывала на отлично, кровь все равно успела залить мне глаза. Глупо, конечно, бодать непокрытой головой какую-то железку, но лучшей идеи у меня тогда не появилось.

И это сработало. После очередного удара шлем капитана все-таки треснул, а железная хватка его рук чуть ослабла. Воспользовавшись ситуацией, я извернулся и пнул его обеими ногами в грудь. Он выпустил мои руки и мы разлетелись в разные концы помещения, и каждый из нас что-то сломал.

Я имею в виду, из мебели, хотя и не поручусь, что тот зловещий хруст не принадлежал моему позвоночнику.

Я выдрал свое туловище из руин какого-то пульта, выплюнул пару клавиш и увидел, что капитан Талор не просто уже стоит на ногах, а на всех парах несется ко мне, и броня его сверкает, как новая, и никаких вмятин на ней нет, и даже шлем целый. То ли он задействовал навык мгновенной реставрации, а то ли надел новый комплект.

Это было так нечестно, что окончательно меня выбесило.

Я не успел встать на ноги и подумать о том, что неплохо было бы воспользоваться Клавдией, как он уже налетел на меня, ударив плечом в грудь, как игрок в американский футбол. А поскольку плечо у него было бронированное, а моя грудь, по сравнению с ним, практически голая, это было больно.

Мы впечатались в стену, размалывая в пыль остатки навигационного оборудования. У меня в глазах потемнело, то ли от боли, а то ли от ярости, и я уже не думал о том, чтобы достать оружие из инвентаря. Все мои мысли сводились к одному только желанию — убить вот этого настырного типа, а потом добраться до оригинала, с которого сделана голограмма наглого азиата, и навсегда стереть ухмылку с его лица.

Капитан принялся проверять крепость моего пресса своими кулаками, попутно сообщая, что никто не смеет угрожать ему на капитанском мостике его корабля, что, конечно же, было полным враньем. Если верить Джею-17, этот корабль принадлежал Талору всего-то на пять процентов, а контрольный пакет акций принадлежал какому-то консорциуму бизнесменов, и знали бы те бизнесмены, какие непотребства творятся на принадлежащей им собственности.

Ведущие на капитанский мостик открылись, и к начальству наконец-то прибыло подкрепление, состоящее из элитных штурмовиков. Их было штук десять или двенадцать, точнее я не скажу, потому что в тот момент мне было не до арифметических вычислений, пускай даже самых простых.

А замыкал шествие тот самый оригинальный азиат, до которого мне так хотелось добраться. И он тоже улыбался.

Очевидно, считал, что у них все на мази.

Мое желание убивать стало таким сильным, что меня бросило в жар. Мне даже на какой-то момент показалось, что от меня идет дым, а зеркальная броня капитана Талора плавится под моими пальцами.

А нет, не показалось. По поводу дыма не поручусь, а вот броня стала мягкой и податливой, как пластилин, и я принялся наминать капитану бока.

Но, как я уже говорил ранее, капитан и без брони был парень хоть куда, и сдаваться без боя явно не собирался. Мы рухнули на пол, заключив друг друга в смертельные объятия, и он попытался добраться до моей шеи, пока я срывал с него остатки панциря.

Мы в очередной раз перевернулись, и теперь я оказался сверху. Мне удалось сбросить его пальцы с моей шеи, и я занес дымящийся (на самом деле дымящийся) кулак, чтобы отправить капитана в глубокий нокаут, и штурмовики попятились, видя такое развитие событий, а улыбка наконец-то исчезла с лица Тима.

Оказалось, штурмовики вовсе не пятились а рассредотачивались по залу, выбирая удобные позиции для стрельбы. Они открыли огонь, и в меня попало сразу несколько зарядов, поджигая остатки моей одежды.

Но большого дискомфорта они мне не доставляли.

В меня стреляли, а я не обращал на это никакого внимания.

Мой кулак преодолел уже половину пути до лица капитана, и я четко представлял, что я буду делать дальше. Оставлю его валяться бездыханным, встану и перебью всех штурмовиков, а потом отловлю младшего Ватанабе и оторву ему голову. И у меня не было практически никаких сомнений, что так оно и будет, и эти любители пошарить в глубоком космосе ничего не смогут мне противопоставить.

А потом пусть Элронд сожрет всех остальных, кроме Джея-17, которого мне жалко.

Но, как водится, ничего в моей жизни не может произойти так просто.

До претворения моего плана в жизнь оставались считанные доли секунды, как вдруг ослепила вспышка портального перехода, а изменившиеся сила тяжести и положение в пространстве заставили мой кулак промазать.

Вместо башки капитана я от всей души врезал по камню портального круга и даже отколол от него кусок.