Физрук и вот это вот все

Может, он и не об боксе говорил, на самом-то деле. Но автоматический толмач Системы перевел мне именно так.

Я покачал головой.

— Тебя на этот ринг в принципе никто не звал, — сказал я. — Но раз уж ты ввязался, то должен знать, что из этого боя можно выйти только вперед ногами.

— Это вовсе не обязательно, — сказал он. — Мы все еще можем договориться.

— Вот как? — удивился я. Способность людей договариваться чудесным образом растет по мере приближения лезвия ножа к их горлу. — И что ты хочешь мне предложить?

— Все мои возможности, — сказал он, слегка воспряв духом. — А они, зная твой образ жизни, тебе понадобятся. Ты постоянно затеваешь рискованные мероприятия, и, поверь мне, делать это гораздо проще, когда у тебя за спиной стоит целая организация с ее боевыми кораблями и экономическими связями…

— Способности твоей организации улаживать дела только что были несколько дискредитированы, — заметил я.

— Трудно противостоять предательству, — сказал он. — Но больше я такой ошибки не повторю.

— Это уж точно, — сказал я.

— Но это еще не все, — сказал он. — У меня ведь есть не только экономические связи. Существуют определенные дипломатические каналы, использование которых тоже здорово облегчит твою жизнь. У меня есть выход на Альфион, я могу договориться о том, чтобы они прекратили преследование. Не стану врать, отозвать приказ о ликвидации я не смогу, но заморозить его на определенный срок — вполне в моих силах. Я могу подарить тебе несколько лет спокойной жизни, и тебе не придется постоянно смотреть по сторонам или оглядываться в ожидании их терминаторов, способных появиться в любой момент.

— Он блефует, — сказал Мор. — С Альвионом невозможно договориться.

— С твоими способностями — точно нет, — осклабился Большой Вэ. — Подумай, физрук, ты же разумный человек, а разумный человек не кладет все яйца в одну корзину и ищет союзников везде, где это возможно. Или ты думаешь, что можешь безоговорочно положиться на эльфов? Ты знаешь, что этот парень говорил, пока тебя не было?

— Догадываюсь, — сказал я.

— Он пытается смутить твой разум, — сказал Мор. — Вбить между нами клинья, поссорить нас между собой. Сейчас он скажет все, что угодно, чтобы спасти свою жизнь. Пойдет на сделку с кем угодно, согласится на любые условия, лишь бы заключить договор.

— Ну, это вполне объяснимое поведение, учитывая обстоятельства, — сказал я. — Но я не договариваться сюда пришел.

— А зачем же? — спросил Большой Вэ.

Очевидно, он все еще не понял. Он думал, что мы торгуемся, и пытался угадать цену, которая и меня устроит, и его не слишком разорит.

Он все еще думал, что его деловой подход сработает. Что ж, он явно переплатил за свой ковер.

— Чтобы убедиться, — сказал я и посмотрел на Мормаэля. — Теперь можно.

Новый князь Дома Красных Ветвей шагнул к бизнесмену, левой рукой схватил его за подбородок, а правой, одним резким, отточенным за десятилетия практики движением, перерезал ему горло.

И сделал столь же стремительный шаг назад.

Большой Вэ захрипел, схватился руками за глотку, из-под его пальцев потекла кровь, а над головой возникла полоска здоровья, которая тут же начала сокращаться.

Только вот сокращалась она очень уж медленно. Прошло секунд двадцать, а здоровья убыло только на десять процентов.

— Вы с него точно все артефакты поснимали? — поинтересовался я.

Мормаэль посмотрел на своего эксперта, тот кивнул.

— Все. Просто у него выносливости, как у энта. Посмотрите на эту громадину, явные же признаки перекошенного билда.

— Так случается, когда все очки вбрасываются в здоровье, — согласился Мор.

Трудно быть эльфийским ассасином в этой чертовой игре. Хочешь сделать все по красоте, режешь кому-то глотку резким, отточенным за десятилетия практики движением, помимо критического урона рассчитывая на противника еще и «кровотечение» подвесить, а тот, вместо того, чтобы рухнуть на пол и молча истечь кровью, начинает дико хрипеть и все еще сидит в кресле.

Кровью, правда, все равно истекает.

По моим ощущениям, прошло уже больше минуты, а он не потерял и половины здоровья. И хотя Большой Вэ был моим врагом, причем он сам себя таковым назначил, это зрелище не доставляло мне никакого удовольствия.

В отличие от Мора, например. Тот вполне себе стоял и наслаждался, и явно не собирался ничего предпринимать.

— Нельзя ли как-то ускорить процесс? — поинтересовался я.

— А зачем? — спросил он. — Разве зрелище умирающего врага не ласкает твой взор?

— Не ласкает, — сказал я. — Добей.

— Но зачем? — снова спросил он.

— Потому что я — заказчик этой операции, — сказал я. — И я так хочу.

Он пожал плечами, вытащил из ножен другой кинжал, не тот, которым резал глотку, и не менее резким и отточенным за десятилетия практики движением загнал его в грудь умирающего бизнесмена.

Очевидно, лезвие было смазано каким-то сильнодействующим ядом, потому что процесс ускорился и закончился в считанные секунды, полоска здоровья над головой Большого Вэ стала серой и окончательно погасла, а тело обмякло и свалилось под стол.

Мы с Мором посмотрели друг на друга.

— Сделка завершена, — сказал он.

— Эта сделка — да, — сказал я.