Флагман футбола

Мне было тогда восемнадцать лет. Стоя на деревянных лавочках стадиона Замоскворецкого клуба спорта, я с замиранием сердца следил за ходом игры, не замечая пронзительного ветра со снегом. Восторг и восхищение вызывали акробатические прыжки Федора Селина, когда он легко взмывал вверх, чтобы отбить летящий по воздуху мяч. Я сопоставлял его действия с высшими техническими трюками Константина Блинкова и хитроумными ходами Павла Батырева. Среди этих троих достойных претендентов на место центрхавбека сегодня предпочтение отдали бы златокудрому Селину. Для меня же все трое были примером для подражания, однако со свойственной юности дерзостью я мечтал о сплаве лучших качеств этого триумвирата в одном лице. Собственном!

Одним словом, наблюдая за бескомпромиссным спором, который вели с турками Селин и десять его партнеров, я славил русский футбол и тех, кто с таким достоинством защищал честь спортивного флага Родины.

Все они со временем стали моими друзьями и соратниками. С каждым из них я встречался на зеленых полях Москвы, Ленинграда, Украины, Орехово-Зуева… Мог ли я забыть об их дебюте в составе первой сборной и не рассказать читателям, как они умели играть. Ведь именно они были учителями, наставниками моего поколения, пришедшего им на смену – Александра Старостина, Леуты, Павлова, Иванова, Ильина, Фомина, Штрауба. То был незабываемый матч, положивший начало турецкому циклу!

В мае 1925 года сборная СССР нанесла туркам ответный визит. Хозяева поля предусмотрели в программе четыре игры, назначив последнюю в Анкаре, отводя ей главную роль во всем цикле встреч. Торжествовать туркам не пришлось, наши в Анкаре победили со счетом 2:1. Команда выступала почти в том же составе, что и в Москве, за исключением двух игроков: Ежова и Шпаковского заменили Кротов и Канунников.

Лишь через семь лет, в сентябре 1932 года сборная СССР по футболу вновь встречалась со сборной Турции. Был ослепительно яркий солнечный день. Пароход «Чичерин», на котором прибыла делегация советских спортсменов, у входа в порт встретили сотни катеров, лодок, украшенных флажками и разноцветными вымпелами. Живописно и празднично выглядели воды Босфора. Дружелюбными криками и жестами пассажиры выражали нам свои симпатии. На пристани Стамбула собралось множество народа для официальной встречи делегации.

Гремел духовой оркестр. Приветственные возгласы прервали звуки национальных гимнов. После исполнения гимнов с речью к нам обратился представитель муниципалитета. В то время был еще жив Кемаль Ататюрк, выступавший за поддержание дружеских отношений с СССР. Поэтому нас принимали горячо и сердечно.

Однако у футбола свой язык: дипломатический действует только до линии поля, а за ней начинается разговор иной. Соперничество заложено в самой сути спортивного состязания, взрывоопасными ситуациями чревата игра, хотя ни одна команда никогда не считает себя зачинщицей грубиянства, поэтому мы напоминаем друг другу о необходимости избегать конфликтов.

Вполне джентльменски настроенные, мы выходили попарно, деликатно касаясь друг друга локтями, на стадион «Таксим» в Стамбуле.

На трибунах творилось что-то невообразимое – скрежетали трещотки, гремели металлические трубы, раздавался барабанный бой. Между тем мне казалось, что топот наших бутс еще громче: поле было асфальтовой жесткости. Этот «товарищеский» матч вспоминается как самый грубый из всех, в которых я когда-либо участвовал. У турок левый защитник, Бурхан – этакий верзила – играл слабо, бегал тихо, а компенсировал эти недостатки откровенной грубостью. Кстати, это типично для неполноценных технически футболистов всех времен.

Свои «подвиги» Бурхан начал с того, что ударил пробегавшего мимо Николая со всего маху ногой по коленке, когда первый мяч с подачи нашего правого крайнего влетел в ворота турок. Наш капитан оторопел от неожиданности. А дальше при попустительстве судьи защитник совсем распоясался: хватил кулаком ниже пояса Михаила Бутусова. Центрфорвард несколько минут просидел, скорчившись от боли, в центре поля, взывая о справедливости к судье. К концу тайма клок волос из непышной шевелюры Василия Павлова остался в мощной пятерне Бурхана. Таким способом он пытался ликвидировать прорыв быстроногого москвича.

Игра стала неуправляемой. Мы тоже начали действовать не по библейским заветам: другую щеку не подставляли. Команда у нас была атлетическая, гвардейцы один к одному, я со своим ростом 180 сантиметров считался средним по ранжиру. А уж чего стоили истинные бойцы – Костя Фомин и Федор Селин! Мяч перестал быть объектом постоянного внимания судьи, он едва успевал только гасить очаги спора, возникавшие в разных местах. Одним словом, на поле шла потасовка, ни с каким протоколом международных встреч не совместимая.