Фламандская доска

— Вовсе необязательно, что эта женщина в плаще, если это именно она была в том переулке, действует сама по себе. Она может быть чьей-нибудь сообщницей.

— Да, но чьей?

— Хотел бы я знать это, дорогая.

— В любом случае, — заметил Муньос, — если вы ненадолго отвлечетесь от дамы в плаще и повнимательнее посмотрите на карточку, вы сможете сделать еще один вывод относительно личности нашего противника… — Он поочередно взглянул на обоих и, пожав плечами, кивком указал на доску, словно желая сказать, что считает пустой тратой времени поиски ответов вне шахматной сферы. — Мы уже знаем, что он склонен к разным вывертам, но оказывается, что он (или она) — личность еще и весьма самонадеянная… С большим самомнением. В общем-то, он пытается подшутить над нами… — Он снова кивнул на доску, приглашая собеседников повнимательнее присмотреться к расположению фигур. — Вот, взгляните… Выражаясь практически, с чисто шахматной точки зрения, взятие белой королевы — ход плохой… Белым не осталось бы ничего иного, кроме как согласиться на размен ферзей и съесть черную королеву белой ладьей, стоящей на b2, а это поставило бы черных в весьма тяжелое положение. С этого момента единственным выходом для них было бы двинуть черную ладью с e1 на е4, создавая угрозу белому королю… Но он защитился бы простым ходом своей пешки с d2 на d4. После этого, когда черный король оказался бы окруженным вражескими фигурами и помощи ждать ему было бы неоткуда, все неизбежно окончилось бы шахом и матом. И проигрышем черных.

— Значит, — помолчав, заговорила Хулия, — вся эта история с баллоном на капоте и угроза белой королеве — это просто так, мыльный пузырь?

— Это меня абсолютно не удивило бы.

— Почему?

— Потому что наш враг выбрал тот ход, который я сам сделал бы на его месте: съесть белую ладью на b6 пешкой, стоявшей на а7. Это уменьшает давление белых на черного короля, который находится в очень трудном положении. — Он с восхищением покачал головой. — Я уже говорил вам, мы имеем дело с классным шахматистом.

— А теперь что? — спросил Сесар. Муньос провел рукой по лбу и погрузился в размышления.

— Теперь у нас есть две возможности… Вероятно, нам следовало бы съесть черную королеву, но это может вынудить нашего противника к аналогичному ответному ходу, — он взглянул на Хулию, — а мне этого совсем не хочется. Давайте не будем заставлять его делать то, чего он пока не сделал… — Он снова покивал головой, как будто находя подтверждение своим мыслям в белых и черных клетках. — Самое любопытное в этом деле то, что он уверен, что мы будем рассуждать именно так. Но это достаточно сложно, потому что я вижу ходы, которые он делает и посылает нам, а он может только догадываться о моих… К тому же он еще и направляет их. Ведь, по сути, до сих пор мы все время делаем лишь то, что он заставляет нас делать.

— У нас есть возможность выбора? — спросила Хулия.

— Пока нет. А что будет дальше — посмотрим.

— Каков же будет наш следующий ход?

— Слоном. Мы двинем его с f1 на d3 и этим поставим под угрозу его ферзя.

— А как поступит он… или она?

Муньос долго не отвечал. Он сидел неподвижно, уставившись взглядом в доску, и как будто вовсе не слышал вопроса.

— В шахматах, — наконец произнес он, — предвидение тоже имеет свои пределы… Лучший из возможных или вероятных ходов тот, который ставит противника в наиболее невыгодное положение. Поэтому для того чтобы рассчитать целесообразность очередного хода, нужно просто представить себе, что вы его сделали, и дальше остается проанализировать партию с точки зрения противника. То есть думать своей собственной головой, но поставив себя на его место. С этой позиции вы предугадываете возможный ход и тут же превращаетесь в противника своего противника. То есть опять становитесь самим собой. И так все время, до бесконечности, насколько вам позволяют ваши способности… В общем, я хочу сказать, что знаю, до какого уровня дошел я сам, но не знаю, до какого уровня дошел он.

— Но если руководствоваться этими соображениями, — заговорила Хулия, — то, вероятнее всего, он изберет тот ход, который причинит нам наибольший вред. Вам так не кажется?

Муньос почесал в затылке. Потом — очень медленно — передвинул белого слона на клетку d3, совсем рядом с черной королевой, и, казалось, снова погрузился в глубокое раздумье, анализируя новую ситуацию, сложившуюся на доске.

— Как бы он ни поступил, — проговорил наконец Муньос, и лицо его омрачилось, — я уверен, что он отыграет у нас эту фигуру.

11. АНАЛИТИЧЕСКИЙ ПОДХОД

Не будьте глупцом. Знамени не может быть, поэтому оно не может развеваться. Это развевается ветер.

Д. Р. Хофштадтер