Фламандская доска

– Тогда, как мне это ни неприятно, – произнес он, и, похоже, его огорчение было искренним, – я буду вынужден съесть второго белого коня – того, что стоит на b1. – Слегка разведя руками, он взглянул на собеседника: – Жаль, не правда ли?

– Да. Особенно с точки зрения коня… – Муньос, прикусив нижнюю губу, вонзил в него вопрошающий взгляд. – А чем вы собираетесь съесть его: ладьей или ферзем?

– Конечно, ферзем. – Сесар выглядел обиженным. – Ведь существуют определенные правила… – Не договорив, он закончил фразу жестом правой руки. Тонкой, бледной руки, на тыльной стороне которой просвечивали голубоватые выпуклости вен и которая – Хулия теперь знала это – с такой же естественностью могла убить; может быть, ее смертоносный размах начинался с того же изящного движения, какое сейчас Сесар проделал ею в воздухе.

И тут – впервые за все время, что они находились в доме Сесара, – по губам Муньоса скользнула та далекая, неопределенная улыбка, которая никогда ничего не означала и была связана скорее с его странными математическими размышлениями, нежели с окружавшей действительностью.

– Я бы на вашем месте пошел ферзем на с2, но сейчас это уже не имеет значения… – тихо сказал он. – Мне только хотелось бы знать, каким образом вы собирались убить меня.

– Не говорите чепухи, – с искренним возмущением в голосе возразил антиквар. Потом, будто взывая к корректности шахматиста, повел рукой в сторону дивана, где сидела Хулия, однако не взглянув на нее. – Сеньорита…

– На данном этапе, – ответил Муньос все с той же смутной улыбкой в уголках рта, – сеньорита, полагаю, испытывает не меньшее любопытство, чем я. Но вы не ответили на мой вопрос… Вы собирались прибегнуть к своей прежней тактике – удару по горлу или в затылок – или же приберегали для меня развязку более классического характера? Я имею в виду яд, кинжал или что-нибудь другое в том же роде… Как вы назвали бы это? – Он на мгновение поднял глаза к расписному потолку, ища там подходящее слово. – Ах, да. Что-нибудь в венецианском стиле.

– Я бы сказал: во флорентийском, – поправил любивший точность во всем Сесар, не скрывая, однако, известной доли восхищения. – Но я не знал, что вы способны иронизировать над подобными вещами.

– А я и не способен, – ответил шахматист. – Абсолютно не способен… – Он перевел взгляд на Хулию, затем снова на Сесара и вытянул вперед указательный палец. – Вот оно, все тут: слон, занимающий доверенное место рядом с королем и королевой. Или, выражаясь более романтично и по-английски, bishop, епископ-интриган. Великий визирь-предатель, плетущий в тени свои интриги, потому что на самом деле это переодетая Черная королева…

– Что за прелестная история, – насмешливо заметил Сесар, медленно и беззвучно аплодируя своими изящными ладонями. – Однако вы так и не сказали мне, как поведут себя белые после потери коня… Честно говоря, дорогой мой, мне не терпится узнать это.

– Слон на d3, шах, и черные проигрывают партию.

– Так просто? Я беспокоюсь за вас, друг мой.

– Да, так просто.

Сесар немного подумал, затем, вынув из мундштука то, что оставалось от сигареты, положил окурок в пепельницу, предварительно аккуратно стряхнув еще тлеющий пепел.

– Это интересно, – проговорил он, поднимая вверх мундштук, как поднимают указательный палец, прося небольшого перерыва. Потом медленно, чтобы не встревожить понапрасну Муньоса, приблизился к английскому ломберному столику, стоявшему возле дивана, справа от Хулии, и, повернув серебряный ключик в замке ящика, отделанного лимонным деревом, достал желтоватые, потемневшие от времени и употребления старинные шахматные фигуры из слоновой кости, которых Хулия никогда не видела прежде.

– Это интересно, – повторил он, извлекая вслед за ними доску и своими тонкими пальцами с тщательно отполированными ногтями расставляя на ней фигуры. – Значит, ситуация у нас такая:

– Точно, – подтвердил Муньос, смотревший на доску издали, не подходя ближе. – Белый слон, уйдя с с4 на d3, делает возможным двойной шах: белой королевой черному королю и этим самым слоном – черной королеве. Королю ничего не остается, кроме как сбежать с а4 на bЗ и предоставить черную королеву ее участи… Белая же королева устроит ему еще один шах – на с4, заставляя вражеского короля отступить еще ниже, прежде чем белый слон прикончит черную королеву.

– Этого слона съест черная ладья.

– Да. Но это уже не важно. Без королевы песенка черных спета. А кроме того, после исчезновения с доски этой фигуры партия теряет смысл.

– Пожалуй, вы правы.

– Да, прав. Исход партии – вернее, того, что от нее осталось, – теперь решает белая пешка, стоящая на d5: взяв черную пешку на с6, она будет продолжать идти вперед, пока не окажется на восьмой линии, и никто не сумеет ей в этом помешать… Это случится через шесть или максимум через девять ходов. – Муньос сунул руку в карман и вытащил листок бумаги, испещренный карандашными пометками. – Например, вот таких: