Флавиан. Жизнь продолжается

Невозможно отречься, если сам об этом не знаешь. Помните — «Волею иду, а не насильно». — «И я по воле твоей принимаю тебя, а не насильно».

А то получается, что если тебе тихонько мелом на спине «дура» напишут, то ты от этого поглупеешь!

Женщины засмеялись.

— Сатана ведь точно такого же отречения от Бога требует, невозможно ему над человеком полной власти получить, пока тот от Бога не отрёкся. V меня чадо духовное есть, врач скорой помощи, он мне рассказывал, что, когда их вызывают смерть самоубийц фиксировать, то почти всегда крест, если он вообще на самоубийце был, либо рядом валяется, либо в руке зажат, но обязательно с шеи сорван. Даже крест нательный, и тот дьяволу погубить человека не даёт. Поэтому бедный, помрачённый дьяволом самоубийца, сперва крест сорвёт, а только потом — в петлю!

Вот и антихрист, когда придёт, сначала отречения от Истинного Бога потребует и себе божеского поклонения, а потом уже и начертание своё отрекшимся поставит, во свидетельство этого отречения и сочетания.

И никто не будет пытаться обманом или хитростью приобрести для антихриста поклонников.

Инструмент будет проще и страшнее — голод. Причём, голод не только как потребность в еде, но и как невозможность утоления страстей, греховных желаний и прочих привычных потребностей. Ведь после отмены денег «печать» станет пропуском не только в булочную, но и в кинотеатр, в пивную или ночной клуб.

И тогда голодающие или, наоборот, привыкшие «жрать от пуза», будут поставлены перед выбором: поклонение антихристу и пропуск в магазин или Христос и голод. Собственно, этот выбор станет только перед считающими себя христианами, для безбожников даже и вопроса стоять не будет. И отрекающиеся ещё будут умолять проштамповать им лбы или руки, а штампующие ещё не раз переспросят: «А ты точно отрёкся от Иисуса Назорея?» — «Отрёкся, отрёкся!» — заголосят несчастные. С этим разобрались?

— Разобрались, батюшка!

— Пошли дальше, у кого-нибудь из вас есть с собой новый паспорт?

Сима потупилась, инстинктивно прижав к себе сумочку.

— Не стесняйся, Сима, дай нам для примера, не бойся, не нагрешишь!

Сима, покраснев, вынула из сумочки паспорт и протянула Флавиану.

— Так, сестры! Ну, покажите, что в нём греховного?

— Вон там, за фотографией, полоски специальные, магнитные, на них всё про нас будут записывать, потом графа «личный код» и шестёрки, аж в двух местах! Так отец Ефим говорил!

— Ясно! Пошли по порядку. Полоски за фотографией, сестры, это не магнитный слой, как «Ефимы» вам врут, а обыкновенная типографская краска, которой и все остальные тексты в паспорте напечатаны. Я, когда в первый раз про этот «магнитный» слой услышал, позвонил своему духовному чаду, который в МВД работает, в немалом, кстати, чине. Узнай, говорю, что там за полоски магнитные под фотографией, что это за новые технологии?

Звонит он мне вечером, хохочет: «Это, — говорит, — не новые технологии, а метки типографские, чтоб мои подчинённые в паспортных столах по ним ровно фотографии приклеивали, без перекосов! Пошутили, — говорит, — над тобой, батюшка, с новыми технологиями!»

Вот, сестры, это про метки. Придёт время, сделают и электронные паспорта, и информацию о нас в них будут вносить, это ещё впереди.

Только не той информации надо бояться, которую о тебе человек в компьютере или в электронном документе запишет, а той, которую ежеминутно бесы про наши грехи и даже помыслы в свои «файлы» заносят. Вот эти-то «файлы» нам на мытарствах и предъявят, вот что — страшно, вот о чём заботиться нужно! А электроника — это земное, Господь «убивающих тело» бояться не велел.

И не надо поэтому нынешние паспорта в микроволновках прожаривать, как некоторые «ефимовцы» советуют, чтобы «размагнитить», только бесенят развлекать будете. Они и так над всей этой дурью, ими же через «Ефимов» запущенной, славно потешаются над поверившими в неё.

Услышав про микроволновку, все женщины повернулись в сторону Симы и, прикрыв рты ладошками, захихикали. Бедная Сима совсем смутилась.

— Ну, полно сестру во Христе смущать, сами-то не такие же что ли? Одна взяла, да поджарила, другие, как вижу — вообще брать побоялись. Так, что ли?

— Так, батюшка, простите, — смущённо закивали женщины.

— Бог вас простит! Что там у нас следующее, графа «личный код»? Алёша! А как там у нас с чайником?

— Второй раз остывает, отче! Наливать?

— Наливай, Алексей, и баранки из духовки достань, послужи сегодня за мать Серафиму!

— С удовольствием, отче! — я расставил чашки, налил всем чаю, поставил миску с баранками, плошку с печеньем и конфетами, открыл банку с вареньем, разложил его по розеткам.

— Итак! — отхлебнув из чашки, продолжил Флавиан, — личный код и что в нём плохого? А что означает слово «код», знаете?

— Ну, это инструмент такой, наверное, чем кодируют, или прибор… Так, батюшка?

— Нет, сестры, это не прибор и не инструмент… Алексей! Подай, пожалуйста, энциклопедию в зелёной обложке! Посмотрим: