Флейта гамельнского крысолова

– Да-да, конечно, – с безумным видом бормотал юноша, расталкивая гуляющую по Чистопрудному бульвару публику и спеша домой, чтобы как можно скорее исполнить распоряжение коротышки.

Ворвавшись в квартиру, он чуть не сбил с ног идущую по коридору пьяную Глафиру, которая, увидев Аркадия, скривила юное потасканное лицо и заревела, сквозь слезы выдавливая из себя:

– Боженьки мои! Аркади-и-ий Борисович! Горе-то какоое! Всех, всех забрали! И батюшку, и сестрицу, и мужа ее! И даже мальчонку хворого! Перерыли всю комнату, должно быть, искали чего. У Бориса Палыча сердце не выдержало, он упал прямо в коридоре. А Мариночку и Всеволода Григорьевича бить начали еще в комнате, я слышала, Дениска ваш кричал: «Не бейте маму и папу!» А потом их всех посадили в воронок и увезли на Лубянку-у-у.

– Да-да, я знаю, – отмахнулся от соседки Аркадий, вбегая в комнату и запирая за собой дверь. Здесь и впрямь царил беспорядок. Художник обвел рассеянным взглядом голые полки, некогда аккуратно заставленные книгами, и, ступая по сваленным на полу редким томам богатейшей библиотеки профессора Вольского, устремился к тайнику. Это потайное местечко Аркаша подсмотрел еще в детстве, отец хранил там золотые украшения матушки. Через секунду Аркадий уже держал инструмент в руках, и все его помыслы были только об одном – как можно скорее передать доминатон Воловику.

К электричке он успел в тот момент, когда состав вот-вот должен был тронуться с места. Вскочив в закрывающиеся двери, перевел дух и привалился к стене тамбура. Глядя на пролетающие в окне дома и деревья, терпеливо ждал, когда приедет на станцию Кучино. Аркадий не видел, кто входил в вагон, кто его покидал, ибо всецело был поглощен данным ему заданием. И вот, наконец, голос в голове проговорил:

– На следующей остановке вам выходить. Спуститесь с платформы и пойдете по тропинке через лес к дачному поселку. Там вас встретят и проводят.

– Куда проводят? – прижимаясь щекой к холодному стеклу вагонной двери, прошептал Аркаша.

– Куда надо.