Флёр. День Города

– Именно, Тезаурус, простите, что перебиваю вас. Я недостаточно точно сформулировал – активностью, призванной давать результат, к которому мы сами стремимся, а не который нам навязывает Здание. Я, например, результатов своей деятельности не воспринимаю, поскольку не могу понять: ради чего, повторяю, ради Чего, я выполняю ту или иную функцию?

– Наше дело маленькое: шрифтуем, правим, вычитываем. Вам этого мало? – Тезаурус слил остатки в стакан, экспромтом выпалил: «За хрустальные бокалы наших граненых душ», – освежился, съежился до карманного размера и направился к своему столу.

– Да, мало. Во имя Чего? Зачем? Для Кого?

– Смею заметить, что такой взгляд на вещи опасен. Более того, в нем таится явная подрывная деятельность против устоев Здания, – пропищал Тезаурус и залез под стул. Затерялся в пыли.

– Это бездеятельность наша подрывная, а не деятельность, – устало выдохнул Словник. – Эй! Что это вы скукожились?

– Не играйте словами, вы прекрасно понимаете, что я имею в виду, – прошипел Тезаурус, выжался из укромного места, трусовато огляделся по сторонам, затем воспрял, отряхнул пыль с костюма и чинно взгромоздился на стул. – Вы слишком молоды, чтобы уяснить простую истину: все мы, без исключений, созданы для Здания, без Здания мы – никто и ничто, и не было еще такого, кто создал бы Здание. Нет, Оно создает нас, мы уже приходим в Него, мы лишь часть Целого… Я не случайно сказал про «ячество», вы, наверное, меня не поняли или не слушали, – так вот, из-за ячества и рушатся все отделы Здания. Из-за абсурдности «я», когда каждое «я» тянет одеяло на себя, а в итоге оно рвется. Но «я» в данном случае в высшей степени парадоксальная величина. Потому что, с одной стороны, все мы пытаемся вычлениться, заявить о себе, а с другой – только в сильно сокращенном, урезанном виде можно продержаться на поверхности, не высовываясь, не рассуждая, не разглагольствуя. Иначе всё – анархия! И вас не будет, и Здания! – Тезаурус вновь стал маленьким и жалким, не превышающим по величине «покетбук».

– Почему же, почему? – истерично завопил Словник, толком ничего не поняв из сказанного. – Вы можете изъясняться проще?

Тезаурус бросил быстрый взгляд по сторонам и страстно зашептал:

– А потому, что как бы хороши наши идеи ни были, моя не подойдет вам, а ваша – мне. Мы разные. И роднит нас только Здание. Только формула «мы – сверх-Я». Да, и я не знаю, для Чего и для Кого я занимаюсь ничем или, напротив, чем-то, но это еще не дает мне права навязывать свою точку зрения другим…

– Но как же вы не понимаете, что всю эту Структуру давным-давно пора менять?! – всплеснув бумажными руками, перебил его Словник.

– Скажите, а вы отдаете себе отчет в том, что если вам удастся все изменить, то от этого ни Вокабулярием, ни Глоссарием вы все равно не станете? – Тезаурус увеличился в размерах, перегнулся через стол и ткнул чернильной ручкой Словника в рыхлую грудь.

Коллега отпрянул.

– Что же… что же… что же тогда делать?

– Работать! – вдруг рявкнул Тезаурус. – Знаете, Словник, не стоит забивать себе голову проблемами бытия. От этого само бытие не изменится. Во все времена и во всех отделах были личности или, правильней сказать, антиличности, которые, пытаясь изменить Здание, не меняли при этом себя. Вы в курсе того, чем все это заканчивалось? Тем, что Здание разваливалось, но при этом сама антиличность оставалась на том же месте, с которого когда-то начинала свой тернистый путь. Она перестраивала отделы, затем рушила их, после – созидала и снова рушила, а в итоге приходила к выводу, что нужно не Здание перестраивать, а прежде всего – себя. Здание – это огромный алфавит, в котором у каждого есть свое место.

– Да не на своем я месте, не на своем! – вскричал Словник.

– Где же оно, ваше? – спокойно поинтересовался Тезаурус.

– Честно?

– Честно.

– Не знаю…

– Вот и не забивайте себе голову пустозвонством. Метанье это все, метанье. Достаточно прийти к выводу, что Фактически Любой Есть Ресурс, Развитие и Результат, как не нужно будет ничего менять. Представьте только на мгновение, что Здание – алфавит, в котором вы занимаете самое последнее место, и что же, позвольте узнать, произойдет с Ним, когда вас не станет?

– Не будет «я» – не будет алфавита, – подумав, ответил Словник.

– Вы попались на крючок, – хохотнул Тезаурус. – Ваше мнение не только ошибочно, но и настолько амбициозно, что…

– Вы хотите сказать, меня заменят?

– Обязательно. Здание – мудрая самовосстанавливающаяся Система; да, безусловно, на какой-то момент, пока вам будут искать замену, Здание будет пребывать в полуразрушенном состоянии, но время, знаете ли, оно все лечит…

– Кто же Его будет восстанавливать?

– Не забывайте, что останутся другие «я», которые Его и восстановят, – лукаво подмигнул суперобложкой Тезаурус, поправив мелованную манжету, пропечатанную качественными чернилами.

– Но «я» – это «Я», других «я» нету.