Флёр-о-Флёр

– Вид у тебя сегодня какой-то ошарашенный. – Сюзанна подозрительно посмотрела на Леру, когда они встретились на оживленной площади Тартр. – Что-нибудь случилось?

– Просто не выспалась, – ответила Лера, тяжело дыша после крутого подъема, и рассказала про художников, дома и улицы.

– Почему ты мне сразу не сообщила? – недовольно воскликнула Сюзанна. – Я тут уже полчаса торчу, все бы пока нашла.

– Извини, Сюзанна. Я думала, мы вместе должны отгадывать.

– Да? Может, и желание будем вместе выполнять?

«Может быть», – усмехнулась Лера. Пока она была в музее и добиралась до Монмартра на метро, мысль о том, что Рами-Андре придумал это все для нее, стала очевидной и не требующей доказательств. Ей почему-то стало жаль Сюзанну.

– И нечего так скептически улыбаться, – произнесла Рудски, не дожидаясь ответа. – Дай путеводитель, я сама посмотрю маршрут.

– Портрет. Пожалуйста, портрет… – подошел к ним мужчина средних лет, одетый в черный плащ и джинсы, как будто специально изляпанные красками. Вокруг его шеи был обмотан длинный красный шарф. В руках мужчина держал планшет и карандаши.

– Откуда знаешь русский? – обернулась к нему Сюзанна.

– Польска… – улыбнулся тот.

– Сколько стоит портрет?

– Очень дешево. Для всех – сто, а для вас… – Он отогнул лист на планшете и написал цифру 50. – Вы очень, очень красиво. Будет отличный портрет.

– Мы спешим.

– Очень, очень бистро… файф минют, – он растопырил пальцы.

– Пять, – подсказала Лера.

– Уи, уи. Пять минют.

– Двадцать евро, – Сюзанна поджала губы.

– Нон. Тридцать.

– Двадцать пять. И засекаю время.

– О’кей, – сдался поляк-художник.

– Если больше хоть на минуту, – Сюзанна погрозила пальцем, – или будет непохоже, то денег не жди.

– О’кей, о’кей… – закивал мужчина, схватил карандаш и, отступив на несколько шагов, стал быстро рисовать.

– Не похоже, – произнесла Рудски, когда портрет был готов. – Правда, Валерия?

– Ну, так себе… – невнятно пробормотала Лера, не решаясь сказать, что художник очень четко передал основные черты Сюзанны: выпуклые скулы, тонкий рот и особенно – кошачьи глаза. Только девушка на рисунке была явно моложе и красивее оригинала.

– Это ваша молодая сердце! – поляк замахал руками. – Это образ «соул» [36] .

– Что вы со мной спорите? – разозлилась Сюзанна. – Говорю, что непохоже, и платить не буду!

– Онли двадцать, – протянул он портрет.

– Нет, договор есть договор! – отрезала Сюзанна, повернулась и пошла вниз по булыжной мостовой.

– О’кей, дэсять, – не отставал от нее поляк. – На бокаль вина…

Сюзанна не оборачивалась. Лера поспешила за ней.

– Бон шанс [37] , мадемуазель! – прокричал им вслед художник и устало побрел назад.

– Сюзанна, а можно я куплю этот портрет? – попросила Лера, решив привезти его брату в подарок.

– Без проблем.

Лера повернулась и крикнула поляку, чтобы он подождал. Подошла к нему и подала двадцать евро.

– Извините…

– Мерси. Спасибо, – он улыбнулся и, прежде чем отдать портрет, размашисто написал в углу: «Victor».