Флердоранж - аромат траура

Поздно было, темно, холодно. Такая вьюга — настоящая февральская. На Варшавке — пустырь какой-то помню… Я по пьяни сначала и не поняла ничего толком. Подумала, ладно, ничего, доедет на автобусе, а эти пока успокоятся, отойдут. Ну а потом, когда мы отъехали, я… я вдруг вспомнила — она ведь почти раздетая была, когда они ее из машины-то выкинули. Шапка ее в машине осталась, перчатки. Сапоги она даже в отеле не надела, так и села в туфлях, в топе открытом шифоновом. Куртка у нее была легкая. Разве зимой в метель это одежда? Когда утром она не вернулась, я сразу поняла… беда. И прямо, не раздумывая, в милицию кинулась. Бодун мне потом такую выволочку устроил, он сам перепугался не на шутку. В милиции я соврала, сказала, что Зойка звонила мне с дороги, что она с кем-то автостопом едет по Варшавскому шоссе, Ну, потом нашли ее. Это такой; ужас был… Замерзла она в ту ночь насмерть. Она ж пьяная была — ей бы на дороге остаться, проголосовать, кто-нибудь и подобрал бы. А она через поле побрела, видно, к домам, а там далеко. Видно, упала, уснула, ну и замерзла в сугробе. Меня в морг возили опознавать ее — это такой страх.

Потом мы ее похоронили. Бодун денег дал на похороны, но сам не пошел. В клубе слухи поползли, сплетни… На каждый-то роток не накинешь платок. Ну а потом через полгода как-то гак вышло, что Бодун меня к себе приблизил, сошлись мы с ним. Может, он так помалкивать меня хотел заставить, может, что другое. В принципе я никому ничего такого и не говорила, вообще старалась всю эту историю забыть поскорее. Он тоже забыть старался. Шофера, что машину тогда вел, — Витьку Телегина сразу уволил. Ну а меня решил к себе привязать, чтобы на глазах была.

— А эти двое — Чибисов и Хвошев, они к Бодуну после той истории приезжали?

— Нет, ни того, ни другого я потом больше в «Бо-33» не видела.

— А в июне прошлого года Бодун не упоминал, что заедет из Тулы в Славянолужье, к ним?

— Вы это у меня уже в прошлый раз спрашивали. Я повторяю: он мне ничего не говорил. Просто не мог, потому что я только из Анталии приехала, а он уезжал в тот же день в Тулу. И ни про какое Славянолужье я сроду не слышала.

— Бодун когда-нибудь проявлял интерес к сельскому хозяйству?

— Не знаю. Вроде нет.

— А каким бизнесом вообще интересовался, помимо клубного?

— Точно не знаю. Он вообще любил повторять, что деньги с умом надо вкладывать и только в то, что выгодно.

— О торговле алкоголем он не упоминал?

— Алкоголем? — Жанна прищурилась. — Ну, куда же клубу ночному без выпивки? Помнится, он какие-то дела, переговоры вел с каким-то спиртзаводом, что ли… Я помню, ему постоянно оттуда звонили на сотовый насчет поставок водки. На импортном-то далеко не уедешь, особенно если брать основу для коктейлей…

— Поточнее припомните насчет этого спиртзавода. Где он находился?

— Понятия не имею. Мы туда с Бодуном не ездили. И если вам не надоело спрашивать, то… Все, финита, больше не знаю я ничего. Всё рассказала, что могла.

— Все? — Колосов вздохнул. — Эх, Жанночка, это все надо было еще в первый раз рассказать. И самой, по своей инициативе. А не из-под палки. И не заставлять меня приезжать сюда, к вам домой, нарушать ваш сладкий междусобойчик с папочкой… Кстати, что это за тип?

— Это мой друг, — Жанна нахмурилась. — Только попробуйте его тронуть. Он женат, мы с ним просто встречаемся иногда. В тот раз этот ваш отвратный Геннадий все мурыжил меня — мол, это Бодун мне квартиру и. машину купил. Щас! Ничего такого он мне и не дарил вовсе. Я просто в тот раз распространяться об этом не хотела. Шубу мне только и купил, да и то — пошлость, енотовую. А друг не такой, он очень деликатный. И если только вы посмеете его тронуть, то…

— Ладно, не тронем. Пусть спит в носках, при часах. — Никита усмехнулся: — Что, курочка — яйца золотые, да?

— Не ваше дело, — Жанна тоже усмехнулась. — И вам бы с вашим Геннадием золотые яйца не помешали б.

— Ладно, оставим эту тему, — Колосов соглашался на все, лишь бы она давала показания и дальше. Исподволь он наблюдал за ней: вот только что она рассказывала о своей погибшей подруге и, кажется, искренне переживала случившееся. А сейчас, спустя мгновение снова была колючей, насмешливой и злой. — Этот водитель Бодуна Виктор Телегин, про которого вы говорили, как его разыскать?

— А я почем знаю как? Бодун его четыре года назад уволил.

— Может быть, известен его адрес?

— Мне? Его адрес? Он же водила, шофер на кой черт он мне сдался? За кого вы меня принимаете?

— А тот парень, жених Зои, про него вы что-нибудь знаете?