Флердоранж - аромат траура

— Скажу только насчет машины этой. Как мы со следователем Панкратовым меж собой прикинули. Значит, приехали Хвощев и жена его туда, где мы их нашли, сами. Остановились в поле. Мотор заглушили, но ключ из замка не вынули, значит, далеко от машины уходить не собирались. Сиденья в салоне опустили, стекла тоже… Ну а потом звезданул им кто-то по капоту, стремясь мотор вывести из строя, чтоб не уехали они, не спаслись оттуда. Эксперт наш предмет, которым по капоту дубасили, определил как тяжелый металлический — лом это, скорее всего, был или отрезок трубы. Высадили и стекло лобовое. Может, той же трубой, а может, и ногой — на капоте вмятины глубокие вот здесь и вон там. — Трубников показал Кате наглядно. — С машиной, думаю, все так в точности и было.

Катя ждала, что он продолжит, но Трубников замолчал.

— Ну, что же… Теперь в морг? — не слишком уверенно предложила Катя. Трубников мрачно кивнул.

Морг находился при больнице райцентра. Путь туда был неблизкий. Катя давно уже потеряла счет и времени, и километрам. Она боялась даже думать о том, сколько часов уже провела за рулем. Руки, ноги, спина — все было словно чужое. Однако, когда эти самые чужие, одеревеневшие ноги и руки нажимали на педали и крутили руль, все словно вставало на свои места. Даже усталость куда-то девалась — до следующей остановки, до следующей высадки. Все-таки мы едем, а не пешком плетемся, — утешала себя Катя. — Вот сейчас до этого чертова морга доберемся, там и… Она вовремя одернула себя, едва не произнеся отдохнем. Еще чего!

Нет, говорят, худа без добра. Сильная физическая усталость помогла Кате, как ни странно, довольно спокойно, если не сказать апатично, встретить то, что ожидало их с Трубниковым в морге. При других обстоятельствах Катя, наверное, испугалась бы гораздо сильнее.

Они с Трубниковым успели вовремя. Из областного бюро судебно-медицинской экспертизы в больницу прибыл патологоанатом. Вскрытие давно уже шло своим чередом. Когда патологоанатом показал им то, что некогда было телом Артема Хвощева, Катя судорожно вцепилась в руку Трубникова.

— Девяносто восемь ножевых ран, — сказал эксперт, — из них процентов шестьдесят — проникающие, причинившие повреждения внутренним органам. Особенно сильно пострадала брюшная полость. Как видите, она почти вскрыта, внутренности в таком ужасном виде. Множественные повреждения грудного отдела и паха. Семь ножевых ранений в область спины и ягодиц. Горло перерезано, на лице глубокие порезы. Характер ран таков, что мы с уверенностью можем говорить о том, что нападение было крайне жестоким. Я бы сказал, просто неистовым.

— Женщина могла такое сделать? — спросила Катя, стараясь не смотреть на труп.

— Женщина? Я бы сказал, нет, никогда, если бы у меня самого пять лет назад не было одного случая, — патологоанатом оживился. — Женщина, психически-больная, тридцати пяти лет, нанесла своему двадцативосьмилетнему брату — крупному, сильному парню, сто двадцать одно ножевое ранение. Буквально растерзала его.

— Психически больная? — переспросил Трубников. — Силища-то у них такая откуда? Это ж силу надо какую иметь…

— Здесь есть раны, когда лезвие ножа наткнулось на кость и оставило на ней отметины, — сказал эксперт. — Я бы сказал, что для женщины это в принципе невозможно, если бы в том случае с психопаткой у меня не было и такого. В нашем случае смерть наступила от множественных тяжких повреждений и связанной с ними острой кровопотерей. Время смерти, судя по тем признакам, что я наблюдаю, приблизительно от двух до трех часов утра.

— Темно, значит, еще было. Не рассвело, — тихо сказал Трубников. — А петухи-то уже пропели…

В этом его мимолетном замечании было нечто странное. И странность эта была не в словах, а в тоне, каким Трубников произнес последнюю фразу. Что-то не то, — подумала Катя. — И он, как и Никита, явно что-то скрывает, недоговаривает.

— Когда будет готово ваше заключение? — спросила она патологоанатома.

— Думаю, к вечеру управлюсь с этим, — эксперт кивнул на труп. — Дня за два все суммирую, обобщу и напишу. Колосов Никита Михайлович просил лично ему копию по факсу переслать. Я, честно говоря, его самого сегодня ждал. Почему он не приехал?

— Он очень занят по другому делу, — сказала Катя. — А почему вы ждали сюда именно его?

— Ну как же… Нам ведь с ним прошлым летом, когда из Тульского управления сообщение пришло о… — патологоанатом, наткнувшись на взгляд Трубникова, внезапно умолк. — Одним словом, передайте Никите Михайловичу, что копию заключения я ему сразу же перешлю, — сказал он Кате после паузы.

— Хорошо, я передам, — ответила Катя— Не смею больше отвлекать вас от дела.

— Куда теперь, Николай Христофорович? — спросила она Трубникова на улице, решив… пока не опережать событий. Что ж, в принципе от начальника отдела убийств ничего другого она и не ожидала. Скрытность Колосова была просто профессиональной болезнью.

Однако, не посвящая ее фактически ни в какие детали происшедшего, Никита все же зачем-то послал ее сюда, в это Славянолужье. Значит, для чего-то она, Катя, была нужна ему именно здесь.