Флэш без козырей

Я ни в коей мере не являюсь аболиционистом, но уже к концу дня был сыт работорговлей по самые уши. Резкий мускусный запах темных тел в трюме был невыносим, жара и смрад возрастали с каждым часом, так что приходилось удивляться, как это кто-либо вообще мог выжить в этом аду. Они дергались и извивались, а мы выбивались из сил, хватая за коричневые руки и ноги, пиная их, чтобы заставить улечься поплотнее. Уже лежащие негры испражнялись прямо под себя, так что к тому времени, как работа была закончена лишь наполовину, грязь и вонь стояли неимоверные. Нам приходилось каждые полчаса подниматься на палубу, чтобы освежиться морской водой и выпить немного апельсинового сока, прежде чем снова и снова спускаться в эту ужасную яму и опять трамбовать эти потные вонючие черные тела, которые стремились забраться куда угодно, но только не туда, куда было нужно. Когда наконец-то с этим было покончено и Салливан приказал всей команде собраться на палубе, мы едва вскарабкались по трапу, готовые только упасть где-нибудь и заснуть.

Но с Джоном Черити Спрингом это было невозможно. Он должен был лично спуститься вниз и пересчитать все ряды, запинать одно черное тело на место в одном углу и вытащить на свет — в другом, пока, наконец, не был окончательно удовлетворен погрузкой. Затем он выругал нас за то, что мы позволили черномазым загадить палубу, и приказал окатить водой и ее, и трюм вместе с неграми. Обсыхать им пришлось на том же месте, где они и лежали, так что из открытых люков еще долго подымались струйки пара.

Я взглянул вниз сквозь решетчатую крышку люка и увидел незабываемое зрелище. Ряд за рядом черные тела, упакованные плотно, как сигары в коробке, обнаженные и блестящие от пота — сплошная темная масса, в которой кое-где поблескивали огоньки глаз, когда в них отражался свет. Плач, стоны и всхлипы сливались в какое-то дикое пение, которое я никогда не забуду, сопровождаемое позвякиванием цепей и шорохом тел, постоянно извивающихся в страшной тесноте, жуткая смесь запахов — мускуса, нечистот и жженой плоти.

Меня чудом не вывернуло наизнанку, чувствовал я себя скверно. Но если уж мне суждено все это — здесь и сейчас — то я выдержу, черт побери, всех этих ошпаренных негров вместе с их проклятыми джунглями. Не сомневайтесь, прискорбная слабость не в моем характере, но, думаю, что такая грубая работа все же не для меня. Представьте, сижу вот я в клубе или у себя дома, и кто-нибудь говорит мне: «Слушай, Флэш, вот тебе двадцать тысяч, если только ты не против, чтобы груз „черного дерева“ прошел Срединным проливом». Ха! Да я бы забрал деньги и глазом не сморгнув. Точно так же я и слова не скажу, если кто-то будет хлестать черномазого или поставит ему клеймо. Но всему есть предел. И если вы когда-нибудь заглядывали в трюм только что загруженного работорговца, то знаете, как выглядит настоящий ад. [XXIII*]

Я сказал об этом Салливану, и он разозлился:

— И вы думаете, что это — ад? Так? Свой первый «черный» рейс я сделал молодым матросом. Мы взяли три сотни черномазых в Галлинасе и направлялись в Рио, когда на нас наткнулся патрульный шлюп лайми. [46]Мы шли под португальским флагом, а капитаном у нас был смуглорожий даго. Он был уверен, что британцы хотят нас захватить. — Тут Салливан наклонил голову на бок и пристально посмотрел на меня. — И знаете, что сделал этот добрый христианин? Ха! Попробуйте угадать.

Я ответил, что слыхал, как работорговцы выбрасывали весь груз за борт, когда их нагонял военный корабль и все другие возможности были исчерпаны. Салливан рассмеялся.

— Наш шкипер посчитал, что на это уже нет времени. Но кроме рабов мы везли еще и пальмовое масло, и к тому же у нас было достаточно пороха. Он просто поджег судно, а мы высадились в шлюпки. Патрульный корабль так и не смог подойти близко к пылающему каботажнику, так что тот выгорел дотла и затонул — с тремя сотнями негров на борту. Я даже не пытался угадать, скольким из них посчастливилось просто утонуть. — Он снова захохотал. — Так что вы думаете? Настоящий ад здесь или он там? Ну? А еще я полагаю, вы думаете о том, что мистер Дж. Ч. Спринг — по-настоящему крутой шкипер!

Да, именно так я и думал. И если в те времена были большие свиньи, плавающие по морям, чем работорговцы, то я рад, что не встретил их. Но история Салливана снова вогнала меня в дрожь, так как напомнила, что следующим этапом нашего путешествия как раз и будет этот знаменитый Срединный пролив, со всеми опасностями перехвата патрульным кораблем, не говоря уже об ураганах и кораблекрушениях.

— Полагаете, с нами что-то мо… может случиться? — наконец, выдавил я и Салливан хмыкнул.

— Я же уже говорил о Спринге — он не теряет суда или груз. До сих пор он оставлял акул голодными. Да ни один патрульный корабль, который вздумает за нами поохотиться, просто не имеет шансов — разве что пароход, и то, если застигнет нас в мертвый штиль.

У меня в голове промелькнули ужасные видения.

— А если все же…? — спросил я.