Флэш без козырей

Конечно, я должен был все это предвидеть. Стоило мне решить, что все беды закончились, и поздравить себя с этим, как на меня сразу же обрушивались новые несчастья, и я вдруг обнаруживал себя бегущим изо всех сил, так что кишки подкатывали к горлу, а за мной по пятам неслась неумолимая Немезида. На сей раз Немезида приняла облик маленького щеголеватого шлюпа под американским флагом, который появился на юго-западе, когда мы были уже в трех днях пути от Роатана, а Куба была уже прямо по нашей правой скуле. Само по себе это еще ничего не значило — Спринг прибавил парусов, и мы продолжали наш путь, склоняясь на северо-восток. А затем из-за мыса Сан-Антонио, всего в двух милях впереди по курсу, вдруг показался бриг, также со звездно-полосатым флагом, трепещущим на верхушке мачты, и мы оказались в ловушке, лишенные возможности удрать и, по крайней мере в моем случае, не имея особого желания драться.

Но только не Джон Черити Спринг. Он круто развернул «Бэллиол Колледж» и попытался обойти шлюп с запада, но на этом галсе мы слишком сблизились с ним, и вскоре над баком американца показался клубок дыма, а следом ядро подняло фонтан голубой воды у нас слева по носу.

— К бою! — заорал наш капитан, и пока Салливан распоряжался на палубе, матросы выдвинули пушки, а маленький шлюп между тем подкрался еще ближе и еще одно ядро плюхнулось у нас перед носом.

Исходя из моего опыта, наилучшей позицией, которую только можно занять в морском бою, был какой-нибудь уютный уголок за крепкой дубовой балкой, расположенный как можно глубже в трюме, по дальнему от неприятеля борту. Я исчез в главном люке, прежде чем раздался первый выстрел наших пушек, и вскоре оказался на невольничьей палубе, среди дюжины желтых шлюх, которые, испуганно повизгивая, жались по углам. Я принял важный вид и приказал им заткнуться и сидеть тихо, а в это время пушки загремели вновь, откуда-то со стороны носа раздался страшный удар и треск — туда угодило очередное ядро янки. Девчонки завизжали, а я заорал на них, размахивая ножом. Одна из них, плача, побежала по качающейся палубе, закрыв лицо руками. Я схватил ее и прижал к себе. Это был лакомый кусочек, и я потратил изрядное время, прежде чем мне удалось вернуть ее на место, к ее товаркам, как вдруг в люке появилась голова Салливана, и он заорал:

— Какого дья…ла ты здесь делаешь?

— Предотвращаю восстание рабов! — пояснил я.

— Что? Ты, трусливый негодяй! — и он направил на меня пистолет. — Я тебе прямо сейчас мозги вышибу ко всем ч-ртям, понял?

Я неохотно бросил девчонку, осторожно поднялся по трапу и высунул голову в люк, чтобы посмотреть, что там происходит.

Я не специалист в военно-морском деле, но судя по тому, как матросы крутились у пушек левого борта, мы ввязались в жаркую и не слишком для нас удачную потасовку. Наши двенадцатифунтовки стреляли, их вновь заряжали и выдвигали для нового залпа, как будто при Трафальгаре, а время от времени раздавался треск — это очередное ядро попадало в наше судно, которое, похоже, уже получило серьезные повреждения. Палубная вахта выстроилась цепочкой, а Салливан выкрикивал команды матросам на мачтах. Он заметил меня и заревел, так что я побыстрее выбрался из люка и присоединился к палубной вахте. Уголком глаза я заметил шлюп, проходящий у нас по носу, его бортовой залп вихрем пролетел вдоль нашей палубы. Крики и свист ядер прямо над головой заставили меня укрыться под обломками. Я уцепился за остатки поручней, поражаясь, какого черта я выбрался из безопасного места только потому, что мне это приказал Салливан. Полагаю, что сделал это инстинктивно. Затем раздался страшный треск прямо у меня над головой, всесокрушающий удар обрушился на палубу и кто-то упал прямо на меня. Я оттолкнул его, и мои руки окрасились кровью. Пораженный, я смотрел, как тело перекатилось к шпигату — у него не было головы и кровь фонтаном хлестала из обрубка шеи.

Все это произошло в считанные минуты. Я, шатаясь, поднялся на ноги и огляделся вокруг. Между грот- и бизань-мачтами лежал клубок перепутанных обрывков снастей и деревянных обломков. Посмотрев вверх, я увидел, что наша грот-стеньга упала за борт, и на мгновение мне показалось, что судно беспомощно переваливается на волнах. Послышался визг, хриплые ругательства, груда обломков зашевелилась и из-под нее выбрался Салливан с топором в руке и с ним еще с дюжину матросов, которые пытались расчистить завал. За ними у штурвала стоял Спринг, в шляпе, по обыкновению надвинутой до самых глаз, но его приказы не были слышны в грохоте пушек левого борта.

Я смутно помню, что случилось в следующие пять минут; кажется, в нас снова попали, и на палубе ничего невозможно было разглядеть в облаке едкого порохового дыма. Я, трепеща от страха, корчился за обломками, пока аварийная партия не начала сбрасывать их за борт и мне пришлось выбраться из моего укрытия. Наши пушки прекратили огонь, и внезапно я понял, что янки также не стреляют, так что, наконец, отважился оглядеться по сторонам.