Флэш без козырей

Это была еще и предательская река, в чем я убедился на следующее же утро после погрузки на «Султана», когда мы сели на мель на илистой банке в излучине Бриаро, неподалеку от Натчеза. Видите ли, проходы и мели часто меняют свое положение, так что лоцманам приходится помнить все повороты, приметные ориентиры и течения. Наш, видимо, что-то запамятовал, мы застряли, и из Натчеза пришлось вызывать особого лоцмана — самого знаменитого Биксби, чтобы снять нас с мели. [XXXVI*] Все заняло несколько часов. Этот великий человек то появлялся на капитанском мостике, то спускался вниз, на площадку у гребных колес, время от времени покрикивая в свой рупор: «Одерживай! Стоп! Пошла, пошла, пошла!» — в то время как с обоих бортов поднимались облака донного ила, а пароход дергался в попытках освободиться из своего плена. И когда судно, наконец, удалось «сдернуть» и оно кормой вперед сползло с отмели на чистую воду, Биксби снова наполовину высунулся за поручни, крича негру-рулевому, который своим мощным голосом покрывал шум машины и свист пара, произнося нараспев: «Восемь футов — восемь с половиной — девять футов — десять с половиной!» И тут раздался крик: «Марк тве-е-ен!» [73]— и весь пароход разразился приветственными криками. Биксби нахлобучил свою высокую шляпу и натянул лайковые перчатки, а пассажиры наперебой совали ему сигары и предлагали угоститься виски из фляжек. Если бы меня не мучила тягостная неизвестность, то все это было действительно забавно, и я бы развлекался вместе со всеми, потому что мне нравится смотреть на человека, который хорошо разбирается в том, что делает, пусть даже он немного и перегибает палку (ну, чисто для шоу). Как я уже говорил, от Миссисипи у меня не так уж много приятных воспоминаний, но лучшими из них до сих пор остаются пароходы с высокими трубами, важничающие лоцманы и раскатистые голоса, звуки которых: «Глубина че-е-тыре!» или «Квартер тве-е-н!» — разносятся над коричневой водой. Я больше никогда не услышу их, но все равно, они будут вечно звучать в моей душе.

Так вот, после выступления мистера Биксби мы поплыли в Натчез, и здесь то легкое удовольствие, которое я начал было испытывать от нашего круиза, подошло к неожиданному концу. С этой минуты моя жизнь на Миссисипи превратилась в череду сплошных кошмаров, и я горько сожалел о том дне, когда мне пришлось впервые увидеть ее грязные воды.

Ничто не предвещало неприятностей, пока мы не отошли от берега и вновь не тронулись вверх по реке, а я спустился вниз проведать моих черномазых, которые как раз получали свою вечернюю пайку, и, конечно же, обсудить достоинства ее меню с самим черным красавчиком — Джорджем Рэндольфом.

Я уже придумывал шуточки, которыми мог бы разнообразить его трапезу, и размышлял над тем, будет ли разумно вновь дразнить его самолюбие, но вид моего чернокожего друга выбил все это у меня из головы. Он выглядел ужасно напряженным и как бы не слышал издевательских замечаний надсмотрщика, которыми тот встретил его появление у котелка с кашей. Рэндольф отошел со своей миской, взглянул на меня, и я последовал за ним к штабелям груза, за которыми мы могли бы побыть одни.

— Что случилось? — спросил я, так как было понятно, что его что-то неприятно поразило.

Негр огляделся по сторонам.

— Случилось нечто ужасное, — наконец, ответил он глухим голосом, — нечто непредвиденное. Боже мой, это может привести нас к гибели! Такая вероятность существовала на один шанс из тысячи, но Крикс решил пренебречь им! — Джордж стукнул кулаком по палубе. — Он должен был это предусмотреть, говорю я вам. Вот дурак! Глупый слепой растяпа! Обречь меня на такую опасность, на…

— Что, черт возьми, случилось? — воскликнул я в полном испуге. — Ради всего святого, скажите это, наконец!

— В Натчезе на борт поднялся человек. Я смотрел, как пассажиры шли по трапу, и, слава Богу, он меня не заметил. Но он знает меня! Это торговец из Джорджии, тот самый, кто продал меня моему первому хозяину! Когда я сбежал в первый раз, он был среди тех, кто меня поймал! Неужели вы не понимаете, глупец вы этакий: стоит ему только увидать меня — и нам всем конец! О, он знает о Джордже Рэндольфе абсолютно все и узнает меня с первого взгляда. Он донесет на меня и меня вернут в рабство — о, мой Бог! — Он закрыл лицо руками и зарыдал от ярости и страха.

Поверьте, это известие вышибло из колеи не только его. Его вернут обратно, Святой Георг! И я составлю ему компанию, если только останусь жив! Я остолбенел — вот и случилось то, чего я инстинктивно опасался с той самой минуты, когда Крикс предложил мне это безумное дело. Он ведь был так уверен, что будет всего лишь приятное безопасное плавание, что, несмотря на всю свою трусость, я дал себя в этом убедить. Я готов был волосы на голове рвать от собственной глупости, но теперь уже было поздно. Все, что могло, уже случилось, и мне оставалось только думать и пытаться найти выход, а для начала убедить этого болтливого клоуна не впадать в панику для него же лучше будет.