Флэш без козырей

— Что это? А ну-ка, подождите, погодите минутку! Как тебя зовут, парень? Где-то я тебя, по-моему, уже видел. А, вспомнил, клянусь Богом! — его голос от возбуждения перешел на визг. — Да это же Джордж Рэнд…

В ту же секунду Рэндольф тигром бросился на него, повалил эту огромную тушу на палубу и свалился сам. Он тут же вскочил, путаясь в кандалах, и, гибкий, как кошка, успел впечатать свой кулак прямо в рожу Брэдли, прежде чем надсмотрщик, оторопев от неожиданности и дико ругаясь, сумел до него дотянуться. Они кубарем покатились прямо промеж тюков с грузом, а затем Рэндольф резко ударил обеими ногами, и надсмотрщик с визгом пополз по настилу, зажимая пах.

— Хватайте его! — ревел Омохундро. — Это беглый негр Рэндольф! Держите его, Брэдли!

Путаясь в своих железках — у него не было времени, чтобы достать спрятанный ключ, — Рэндольф неуклюжими скачками несся к поручням, а Брэдли повис, вцепившись ему в рубашку, пытаясь удержать брыкающегося черномазого. Омохундро тоже схватил было его, но споткнулся и упал, сыпя проклятиями. Пока остальные двое пытались ему помочь, Рэндольф вырвался и, прежде чем запутаться в цепях, успел преодолеть с полдюжины ярдов, которые отделяли его от большого ящика, за которым скорчился я. Он увидел меня уже в падении и заверещал:

— Помогите! Помогите мне, Прескотт! Бейте их!

Подобный призыв, адресованный Флэши, не остался без немедленного ответа. Я вновь нырнул в свое укрытие, как раз в тот миг, когда Омохундро с грохотом проломился через тюки груза, буквально наступая Рэндольфу на пятки. Квартерон лягнул его ногой, ухватился за поручень и как раз попытался перелезть через него, когда вдруг сообразил, что может угодить прямо под страшную громаду тридцатифутового гребного колеса; он взвыл и попятился от поручней. В эту минуту грянул пистолет надсмотрщика, и я увидел, как тело Рэндольфа дернулось, а лицо исказилось в агонии. Он рухнул за борт. Огромные лопатки гребного колеса прошлись прямо над ним, лишь только тело упало в воду.

Осмелюсь предположить, что, если бы у меня была хоть пара минут для того, чтобы спокойно обо всем поразмыслить, до меня бы дошло, что безопаснее всего было оставаться на месте, изображая невинного работорговца, страшно удивленного сообщением, что у него в караване оказался беглый негр и продолжать играть эту роль и дальше. Но у меня не было этой пары минут, да я и не уверен, что повел бы себя по-другому. Ошеломляющее чувство, которое я испытал, когда тело Рэндольфа плюхнулось в воду, а Омохундро и Брэдли заревели в один голос при виде этого убийства, подняв на ноги весь пароход, подтолкнуло меня к мысли, что здесь больше оставаться не следует. Я выскользнул из-за штабелей, когда еще не успело замереть эхо от выстрела, и крик Омохундро, которым он хотел остановить меня, только ускорил мой полет. Полдюжины великолепных прыжков — и я пересек палубу, а затем в изящном прыжке перемахнул поручни по правому борту, я знал, что в этом месте не было гребных колес, и когда я, наконец, уже на последнем дыхании вынырнул из теплой воды Миссисипи, «Султан» дымил уже в доброй сотне ярдов вверх по реке.

X

Даже сегодня я не чувствую по отношению к Джорджу Рэндольфу ничего, кроме раздражения и неприязни. Если бы ему только хватило ума держать рот на замке и вести себя скромно, он бы не встретился с Омохундро той ночью; вполне вероятно, что он благополучно достиг бы Канады. А там окунулся бы в счастливую жизнь профессора одного из либеральных университетов, солиста негритянского ансамбля или чего-то столь же полезного для общества. Вместо этого его гордость и глупость принесли ему пулю в грудь и илистую могилу на дне Миссисипи, но, что гораздо важнее, благодаря ему я и сам попал в очень опасную ситуацию.

Очевидно, купание хорошо прочистило мне мозги, поскольку я сразу сообразил, что плыть нужно не к побережью Арканзаса, до которого было всего около сотни ярдов, а пересечь реку и высадиться на противоположном берегу Миссисипи, для чего нужно было преодолеть три четверти мили. Я — хороший пловец, а вода была настолько теплой, что мне ничего не стоило это сделать. К тому времени, когда я выкарабкался на скользкий грязный берег и плюхнулся между каких-то ивовых кустов, «Султан» остановился за очередным поворотом, но спустя полчаса он снова двинулся вперед, несомненно, чтобы побыстрее достичь следующей пристани и поднять там тревогу.