Флэш без козырей

Выглянув из-за ящика, я увидел, как Омохундро при свете фонаря, принесенного надсмотрщиком, осматривает парочку рабов Брэдли, расхаживая вокруг, ощупывая и толкая их. Мне не было слышно, что он говорил из-за рокота больших гребных колес и постоянного бормотания черномазых. Но спустя пять минут Омохундро покачал головой. Брэдли издал смешок, и вместе с надсмотрщиком они медленно двинулись к средней части корабля. Здесь Омохундро, наконец, остановился, чтобы раскурить сигару. Из моего укрытия среди тюков я смог расслышать обрывки их разговора:

— …ну, конечно, я вас не виню — цена действительно высока, — говорил Омохундро, — по нынешним временам ваши цифры почти нормальные, но они не оставляют мне никакой надежды на прибыль. Тем не менее я сожалею — у вас замечательные бычки, мистер, и отлично дрессированные.

— Ну-так! Уж я-то умею учить ниггеров! — хихикнул Брэдли. — Да, сэр, полагаю, что умею. Пороть их надо редко, но пороть хорошо — так, помнится, говаривал мой старик-отец. Представьте, за последние двенадцать месяцев мне не пришлось стегнуть плеткой ни одного моего негра — не за что было. Они меня уважают, так как знают, что если уж я возьмусь за дрессировку, то у меня любой станет как шелковый.

— Так с ними и нужно поступать, — поддакнул надсмотрщик, — иначе товар начинает портиться. У меня прямо сердце разрывается, когда вижу, как портят хороших негров своим слишком мягким обращением. Как, например, в том караване, что привел англичанин.

— Где они? — заинтересовался Брэдли. — Я слышал, что они — первый сорт.

— О, это только пока. Он и понятия не имеет, как с ними нужно обращаться, и скоро испортит их, вот что я думаю. Стыд-то какой! — проворчал надсмотрщик, а затем, вдруг, к моему ужасу, добавил: — Не хотите ли взглянуть на них, джентльмены?

Сердце замерло у меня в груди, а спустя мгновение Омохундро сказал:

— Наверное, нет, он сказал, что не продает их.

— Не продает? — засмеялся надсмотрщик. — Думаю, что через год или даже раньше он это сделает с радостью. По крайней мере с одним из них точно. Это самый бессовестный сукин сын, которого мне когда-либо приходилось видеть. Первосортный ниггер, между прочим, чистенький, стройный, сообразительный, а говорит, что твой профессор из колледжа, полагаю, вам знаком этот сорт черномазых. Все нос воротит — так привык к деликатесам.

— Угу, — промычал Брэдли, — дать им образование значит все испортить к чертовой матери. По-моему, из таких не будет проку.

— Зато за таких парней можно взять хорошую цену, особенно когда их покупают женщины, — заметил Омохундро. — Понаделают из них камердинеров, лакеев и все в таком духе. Леди в Авлине и Мобиле готовы заплатить за них кучу денег. — Он сделал паузу. — Думаю, англичанин знает, сколько стоит этот малый.

— Да откуда ему? — воскликнул Брэдли. — Он говорил, что до сих пор плавал только в Африку на работорговцах. Где ему знать, сколько стоит болтливый негр?

Заткнись же, заткнись, наконец, и ни слова об этих проклятых неграх, шептал я. Вспомни о своих собственных делах и топай вверх по трапу, как ты и собирался.

Они бы так и сделали, если бы снова не вмешался эта проклятая свинья надсмотрщик.

— Болтливый негр — это вы в самую точку сказали, сэр. Тут один у мистера Прескотта и вовсе не умеет держать язык на привязи. Этот черный бычок все норовит взбрыкнуть и смеет грубить джентльмену, да еще так нахально. И что вы думаете, джентльмены, сделал в ответ мистер Прескотт, а? Все только успокаивал его и похлопывал по плечу. Тьфу, смотреть тошно!

— Англичане слишком мягко обращаются с неграми, это всем известно, — заметил Брэдли. — Хотел бы я посмотреть, как этот черномазый так ответит мне. Хотел бы я только услышать это!

— О, сэр, вам придется пройти не более двадцати футов, чтобы взглянуть на них, — заорала эта чертова скотина. — Сюда, джентльмены, переступайте осторожнее, вижу, мистер Омохундро все же заинтересовался, да, сэр?

Знаю, что тут я должен был выйти вперед и сделать что-нибудь, все, что угодно, чтобы удержать их подальше от моего каравана. Можно было заговорить им зубы и увести с собой или затеять скандал из-за того, что они лезут к моим черномазым, или придумать какой-нибудь отвлекающий маневр. Но мой испуг уже достиг такой степени, что я совсем потерял голову, а пока я колебался, надсмотрщик выступил вперед, зарычав на моих негров, чтобы они поднялись, и джентльмены могли на них посмотреть. Я беспомощно ожидал следующего удара.

— Где здесь Джордж? — заорал надсмотрщик. — Эй, ты, Джордж, черный негодник, марш сюда, когда я тебя зову!

Это напоминало какой-то спектакль, виденный мною раньше, какую-то кровавую драму. Рэндольф, ничего не подозревая, стоял среди своих сотоварищей, моргая от яркого света.

— Этот? — спросил Брэдли. — Выглядит не так уж и плохо, а, Омохундро? Хороший чистенький теленочек, к тому же квартерон. Полагаю… но что с тобой, парень? Ты что, привидение увидал?

Рэндольф, зажав рукой рот, во все глаза смотрел на Омохундро, который также выпучился на него.