Флэш по-королевски

— Он может задавить вас до смерти, — говорит Бисмарк. — Встаньте и прекратите вести себя как старая баба. Пара порезов от шлагера не убьет вас. Каждый молодой немец гордится, получив такой; а глоток пунша из «почетного блюдца» быстро поставит вас на ноги.

— Бога ради! — не выдержал я. — Ведь я согласен делать все, что вы хотите, но это ужасно! Я не хочу…

— Вам придется, — отвечает Бисмарк. — У принца Карла-Густава есть два дуэльных шрама, полученных им в бытность студентом в Гейдельберге. Не может быть и Речи, чтобы вы стали выдавать себя за него без шрамов. Сверен, — продолжает он с мерзкой улыбкой, — что де Готе сделает все по возможности безболезненно. Но если они-таки будут немного докучать вам, то можете утешить себя мыслью, что это лишь расплата за аванс, полученный благодаря вашему драгоценному дружку мистеру Галли. Припоминаете тот случай?

Еще бы не припоминать, и это меня совсем не утешало. Значит, теперь волк решил скинуть овечью шкуру, и, если я буду сопротивляться, Крафтштайн попросту разорвет меня на куски голыми руками. Оставалось только смириться, и мы спустились в большой зал рядом с внутренним двориком. На стенах там были развешаны маски и рапиры, а на полу начерчены мелом линии, как в фехтовальной школе.

— Наш гимнасий, — объявляет Бисмарк. — За время нашей подготовки вам предстоит провести здесь немало времени: насколько я могу судить, вы тяжелее принца на пару фунтов. Возможно, уже этим утром мы сможем частично избавить вас от лишнего веса.

Слышать это от человека, у которого жир свисал над воротником словно сосиска, было курьезно, но я был слишком поглощен своими страхами, чтобы веселиться. Появился де Готе, сейчас еще более напомнивший мне змею, чем прошлым вечером, а когда Бисмарк объяснил, что от него требуется, у мерзавца буквально потекли слюнки.

— Нужна ювелирная точность, — говорит Бисмарк. — Взгляните. — Он встал напротив меня, достал из кармана миниатюру, которую показывал мне ночью, посмотрел на нее, потом на меня и нахмурился. — Смотрите, как они идут: вот так и так. Дайте карандаш. — И к вящему моему ужасу он взял поданный ему Крафтштайном толстый карандаш и стал тщательно наносить на мою кожу места будущих шрамов.

Это грубое прикосновение словно выбило затычку из моего рта, и меня чуть не вырвало прямо на него. Он стоял передо мной, буквально нос к носу, негромко насвистывая, и преспокойно рисовал на моей дрожащей плоти, как будто на доске. Я дернулся, он рявкнул на меня, и мне пришлось замереть: думаю, что ни одно сотворенное человеком зверство, ни один пережитый мной ужас не может сравниться с этой хладнокровной, циничной разметкой моей шкуры под удар де Готе. Сказать тут можно только одно — немцы. И если вы не поняли, о чем я, возблагодарите за это Господа.

Наконец все было сделано, и Крафтштайн стал снаряжать нас перед поединком на шлагерах. Тогда мне это казалось ужасным, но сейчас, глядя на пережитое с безопасной высоты времени, я расцениваю все как в высшей степени детскую забаву. Хотя немцы ревностно стараются заполучить шрамы, дабы показать всем, какие они мужественные, на самом деле их очень заботит, как не заработать при этом серьезных ран. Крафтштайн надел нам на затылки стальные шапочки — впереди с них спускалась пластина, защищающая глаза и нос. Вокруг шеи наматывается плотный галстук из войлока. Затем идет стеганая кираса, прикрывающая тело, с фартучком, закрывающим причиндалы, на правую руку надевается войлочная повязка от кисти до плеча. К моменту, когда меня снарядили полностью, я чувствовал себя как раздувшийся от водянки Панталоне: было так смешно, что я едва не забыл про свои страхи.

Даже вложенный в мою руку шлагер выглядел столь нелепо, что мне трудно было принять это оружие всерьез. Длиной более ярда, с трехгранным клинком и огромной металлической чашей (не меньше фута в диаметре, надо полагать), прикрывающей ладонь. [XXVI*]

— Почетная тарелка для супа, — кивнул на нее Бисмарк. — Как я понимаю, вы неплохо знакомы с саблей?

— Спросите у своего человека, когда мы закончим, — говорю я, демонстрируя уверенность, которой на деле не испытывал: де Готе размахивал своим шлагером уж как-то слишком мастеровито.

— Отлично, — говорит Бисмарк. — Как вы можете заметить, голова вашего оппонента, как и ваша, прикрыта целиком, за исключением щек и нижней части виска. Это ваша цель — и его тоже. Смею вас уверить, что имея дело с де Готе, вы можете с таким же успехом пытаться поразить его в эти места, как я пытался ударить мистера Галли. Можно рубить, но не колоть. Все ясно? Знаки к началу и концу схватки буду давать я.

Он отступил назад, и я оказался один на один с де Готе на разлинованном полу; Руди и Крафтштайн заняли места у стены, а Бисмарк встал в паре шагов от нас, вооруженный шлагером, чтобы развести наши клинки в случае необходимости.