Флэш по-королевски

Благодаря отдыху и теплу я постепенно стал возвращаться к жизни. Допустим, я попал из огня да в полымя, Но мне никак невдомек было: почему это они убили Хансена, а меня взяли в плен — разве что ради информации? А когда Руди узнает все, что хочет, то как поступит со мной? Оставалось только гадать.

— Да, что они будут делать дальше? — Он прохаживался перед очагом, худощавый и элегантный в облегающем черном мундире и бриджах. Потом повернулся ко мне и блеснул белозубой улыбкой. — А может, ты скажешь мне?

— Я не знаю, — говорю. — Было так… как ты и сказал. Мы должны были попытаться освободить принца и опустить мост.

— А если это не получится?

— Они не говорили.

— Хм. Им известны наши силы?

— Они предполагают только… что вас мало.

— Разумная догадка. Или хорошая разведка. Но это им не поможет. Стоит им начать штурм, и их драгоценный принц отправится в Йотунзее на корм рыбам еще до того, как они переберутся через дамбу. Полагаю, они это знают?

— Еще бы, — кивнул я.

Он довольно ухмыльнулся.

— Вот, вот, нам нет необходимости переживать из-за них, не так ли? Это дает нам время на размышление. Кстати, сколько у них там человек? И будь осторожен, очень осторожен, давая ответ.

— Они называли цифру пятьдесят.

— Умница, Флэшмен. Я в тебе не сомневался, — тут он вдруг хлопнул меня по плечу. — А хочешь увидеть своего царственного двойника? У меня так и чешутся руки свести вас лицом к лицу. Заодно посмотришь, какие превосходные меры мы приняли в целях его безопасности, так сказать — на случай непредвиденных визитов. Идем.

Он распахнул дверь.

— Да, Флэшмен, — добавил Штарнберг с беззаботной улыбкой, — имей в виду, я тебе не де Готе, понял? То есть без глупостей, хорошо? Кстати, это было бы совсем зря, потому что у меня есть на уме хм… один планчик, который мы могли бы провернуть вместе: ты и я. Посмотрим. — Он поклонился и взмахнул рукой. — После вас, ваше высочество.

Мы спустились в большой холл, там Руди свернул в боковой проход, потом вниз по крутым ступенькам спиральной каменной лестницы, уводившей в недра замка. Развешенные на расстоянии друг от друга масляные лампы поблескивали на покрытых белесым налетом стенах, местами ступени были скользкими от мха. Мы вошли в замощенную плитами галерею с массивными приземистыми колоннами, поддерживающими нависающий потолок. Здесь было темно, но из арки впереди лился свет; миновав ее, мы очутились в просторной каменной комнате, где два человека, сидя за грубо сколоченным столом, резались в карты. Они вскинулись при нашем приближении, один сжимал в руке пистолет; это были крепкие, рослые парни, одетые в нечто вроде кавалерийских мундиров, с саблями на боку. Но не они привлекли мое внимание. Позади них располагалась громадная железная решетка, простиравшаяся от пола до потолка, и у нее стоял Крафтштайн, положив свои могучие руки на бедра. В трепещущем свете лампы он напоминал сказочного людоеда.

— Крафтштайн, а вот и он, — жизнерадостно говорит Руди, — наш старый собутыльник из Шенхаузена. Разве ты не радуешься теперь, что я не дал тебе пристрелить его там, в воде? Ты же знаешь, Крафтштайн не мастак по части манер, — бросил он мне через плечо. — И как там поживает наш венценосный гость?

Крафтштайн не промолвил ни слова; не сводя с меня глаз, он повернулся и отодвинул засов решетки. Дверь заскрипела в петлях, и Руди жестом предложил мне войти. У меня волосы на затылке стали дыбом, но, подстегиваемый любопытством, я сделал шаг.

Как я понял, решетка отгораживала часть сводчатого зала; примерно сорок на сорок футов. В дальнем от меня конце, на придвинутой к стене низкой кушетке лежал человек. Рядом с ним располагался стол со стоящей на нем лампой, при скрипе петель человек сел, и, прикрыв глаза ладонью, стал всматриваться в нас.

Сам не знаю почему, я ощутил волнение, никак не связанное с опасностью моего положения; мне казалось, что моему взору предстоит увидеть нечто зловещее, впрочем, так оно и было.

— Guten abend,[58] высочество, — произнес Руди, когда мы подошли ближе. — К вам посетитель.

Человек отнял руку от лица, и я не смог сдержать изумленного восклицания. Передо мной сидел я. На меня смотрело мое собственное лицо: озадаченное, настороженное; и в тот же миг по нему пробежала тень удивления, рот приоткрылся, глаза расширились. Мужчина отпрянул, а потом вдруг вскочил.

— Что это? — голос его звучал напряженно и хрипло. — Кто этот человек?

Когда он пошевелился, раздался металлический лязг, и с приступом ужаса я увидел, что от левой его лодыжки тянется тяжелая цепь, приклепанная другим концом к массивному каменному блоку у койки.

— Позволите ли мне представить вам одного старого знакомого, высочество? — говорит Руди. — Уверен, вы не раз видели его в зеркале.

В этом было нечто мистическое: смотреть на его лицо, слышать его голос (немного ниже моего, отметил я). Сейчас он напоминал мою исхудавшую тень, и как бы уменьшился в росте, но сходство было просто поразительным, ни дать ни взять я.

— Чего вы хотите? — спросил он. — Бога ради, кто вы?