Флэш. Преследование Барри Аллена

Шона знала, и думать об этом было неприятно – даже пугающе. У нее мурашки пробегали по коже от одной мысли о том, что Нимбус может превратиться из обычного человека в облако ядовитого тумана. Даже для мира металюдей это было противоестественно.

Она окинула Нимбуса неспешным, спокойным взглядом, а потом уставилась на последние отблески оранжевого на воде. От ее спокойствия не осталось и следа, но она все так же созерцала угасающий закат.

Мардон рассмеялся.

– Похоже, она не напугана.

– Что ж, зря, – Нимбус через всю комнату бросился к ней.

В следующее мгновение она уже стояла снаружи, на террасе. Ее обдало холодным воздухом. Она повернулась и увидела, как Нимбус стоит, упираясь ладонями в стекло, и смотрит на нее сквозь отражение в ставшем пурпурным небе. Он колотил по толстой стеклянной панели, сердито кричал на нее, но стекло милосердно приглушало звук.

Шона посмотрела на место в комнате рядом с диваном…

…и в следующее мгновение оказалась там. Воздух с хлопком расступился вокруг нее, когда она материализовалась рядом со столом, на котором стояли богато украшенные шахматы. Мардон поежился и посмотрел на нее с ухмылкой – его рассмешило, как она обошлась с Нимбусом. Темноглазый убийца резко развернулся, бросив на нее яростный взгляд. Черты его лица начали искажаться.

Его лицо затуманилось и посерело.

– Прекратите, – донесся от двери чей-то голос. Вошли двое мужчин, и один из них возмущенно указывал на ссору, разыгравшуюся посреди комнаты.

Нимбус остановил процесс трансформации. Мардон стоял неподвижно, электричество искрилось на кончиках его пальцев. Он сделал вид, что готов броситься на защиту Шоны. Она лишь закатила глаза. Ей не нужна была его помощь – даже против такого бандита, как Нимбус.

Один из новоприбывших встревоженно посмотрел на них.

Молодой и утонченный, прирожденный гений из Лиги Плюща, Хартли Рэтэуэй производил впечатление человека, который каждую секунду с трудом сдерживает гнев. Его бледное лицо словно сошло со страниц книги – с образцовой иллюстрации к слову «ученый». У него был огромный запас обид и недовольства – и чувства собственного достоинства.

Мета-человеком его делали необычные отношения со звуковыми волнами. На нем были странные высокотехнологичные перчатки, а в руках он держал камень неправильной формы размером с мяч для софтбола. Это был один из предметов, украденных из музея, и, похоже, единственная вещь, которая интересовала Рэтэуэя. На поверхности камня сверкали выступающие из нее кристаллы.

– И постарайтесь не разнести дом, – сказал он. – Ведь он принадлежит моему давнему коллеге, который задержался в Европе и не знает, что мы здесь.

Вместе с Рэтэуэем в комнату вошел человек с незапоминающейся внешностью по имени Рой Биволо – уродливый тип с сальными волосами, в темных очках. Его метачеловеческая способность позволяла вызывать в ничего не подозревающих жертвах неконтролируемую ярость – а возможно, и другие эмоции. Он был из тех погруженных в себя неудачников, мимо которых Шона проходила каждый день.

Рэтэуэй посмотрел на Шону.

– Пожалуйста, не трогайте эту шахматную доску.

Ее окатила волна раздражения. Но она снова промолчала, лишь злобно взглянула на него и просто сцепила руки за спиной.

– Спасибо, – коротко ответил Рэтэуэй. И все-таки он не сводил с нее глаз, словно не верил, что она в полной мере контролирует свои пальцы. – Мы готовы сделать следующий ход.

– Отлично, – Мардон вернулся на свое место и уселся, вытянув длинные ноги. – Когда мы растопчем Флэша?

– Я только за, – вставил Нимбус.

– Всему свое время, – Рэтэуэй подошел к шахматной доске. Он был одет в дешевое серое худи. Странный выбор – возможно, он хотел казаться в большей степени обитателем улиц и в меньшей степени миллениалом. Встав между Шоной и доской, он снял очки и изучил положение фигур.

– Мы ведем более сложную игру, а не просто хотим, кхм, «растоптать Флэша». Не бойтесь. Мы прикончим его, но мы стремимся к большему, не так ли?

– Ага, – сказал Мардон. – Есть один полицейский, которого я тоже хочу прикончить.

– Ага, – с воодушевлением повторил Нимбус. – Джо Уэст должен умереть.

Рэтэуэй нетерпеливо выдохнул.

– Джентльмены, когда мы закончим, нам больше не придется беспокоиться о подобных вещах. Флэш падет. Этот ваш детектив умрет, а Централ-Сити расколется, как перезрелый фрукт.

– Это, конечно, замечательно, но мне нужны деньги, – Биволо встал с невозмутимым видом, его темные очки скрывали любые проявления эмоций. – Меня не интересуют ни месть, ни мертвые копы, ни перезрелый фрукт. Мне нужны деньги. Много денег.

– Деньги не проблема, Биволо, – ответил Рэтэуэй. – Я уже обогатил вас благодаря этой операции с музеем – и это не предел.

– Это дело провернули мы с Нимбусом, – фыркнул Биволо. – Тебя там не было.

– Верно, – Рэтэуэй коснулся пальцем верхушки белой пешки. – И вам не следовало убивать доктора Ларсона. Может быть, в будущем вы не будете проявлять такой… излишний энтузиазм. – Он посмотрел на Биволо. – Рой, если тебе нужны деньги, ты получишь больше, чем сможешь потратить за всю свою жизнь. – Он начал поднимать пешку.