Флеш Рояль (СИ)

Динка шла, куда ноги несут, не разбирая дороги, осень была теплой, сентябрьское солнце еще согревало, но на душе у нее была непроглядная тьма. Тьма тьмущая… А если правда ничего не говорить Тимуру? Если взять, набраться сегодня того же «Мартини» и внаглую заявиться к Тимуру в спальню? И преподать беременность уже под его авторством? С врачом точно договориться не будет проблемой, а уж с Тимуром проблем не будет тем более.

В последнее время его собственное решение дождаться, пока Дина избавится от своих прошлых отношений, явно давались ему с трудом. Он стал резче, раздражительнее, хотя, конечно причины могли быть не только в ней, но те мрачные, протяжные взгляды изподлобья, которые она все чаще стала ловить на себе, были достаточно красноречивыми. И как знать, вдруг именно сегодня ее муж решит, что хватит изображать смиренное ожидание, а клин во все времена лучше всего выбивался клином. И уже максимум через неделю станет счастливым будущим отцом.

А потом ее всю оставшуюся жизнь будет мутить от собственного отражения в зеркале. Слезливые сериалы хороши только на экране, когда можно выключить телевизор и снова вернуться в реальность. Но превращать свою жизнь в сериал Динка точно не станет, да и Тимур этого не заслуживает.

«Будете оставлять или выписывать направление на аборт?» — спросила доктор в консультации, глядя на сползающую с кресла и едва сдерживающую слезы Динку. Наверняка нормальные замужние женщины реагируют на беременность несколько по-другому.

«Не знаю. Я подумаю», — ответила она. Может, это правда выход? Вычеркнуть из своей жизни не только Макса, а и его ребенка? От этой мысли по сердцу словно каток прошелся. И почему-то стало его жаль, прямо до слез. Его и ребенком-то никто не называет, в карточке так и написано: «Плод». Словно это яблоко какое-то, сорвал, съел и выбросил огрызок. Он еще родиться не успел, а уже никому не нужен. Отец о нем знать не знает, мать дура непутевая и безмозглая, Тимур ему вообще никто.

Значит, никаких абортов. И Тимуру чужого ребенка никто подсовывать не будет. Вот только как набраться смелости ему все рассказать, где она выдается? Наверное там же, где и ум, при рождении, а раз Господь так Динку обделил и одним, и другим, придется обходится тем, что есть.

Солнце садилось, дни стали короче, скоро совсем стемнеет. Тимур уже должен вернуться, они с Вороном целый день катались по области. Наверное, устал с дороги, самое время будет получить добрую весть от любимой жены. Но если она проносит это в себе еще один день, то точно сойдет с ума, так что скажет, как получится, а там как карта ляжет. Динка вытерла глаза и направилась к дому.

Глава 41

— Тимур, ты должен развестись со мной, — она положила перед ним заключение из консультации и отошла, сложив руки за спиной. Тимур взял заключение и читал его так долго, словно там было не три строчки, а целый талмуд. А затем медленно положил и отвернулся к окну.

— Ты ему скажешь? — голос звучал так глухо и обреченно, что она снова чуть не разревелась. Вскинула голову и отчаянно замотала ею, выставив вперед руки.

— Нет, ни в коем случае. Не вздумай ему говорить!

Тимур долго простоял так, глядя в окно, затем повернулся и чужим, холодным голосом произнес, словно впечатывая слова:

— Нам нельзя сейчас разводиться, слишком рано. Ты родишь, я дам ребенку свое имя, а потом мы разведемся.

— Но Тимур!…

— Ты будешь делать то, что я сказал, — теперь в его голосе звенел металл, и Динка испуганно замолчала, прижав к губам ладонь.

Он вышел из комнаты, и через секунду хлопнула входная дверь. Динка места себе не находила, думая, где он, но звонить не стала. Тимур вернулся под утро, она слышала, как он прошел мимо нее в гостиную, а затем через время пошел обратно, видимо, уже в спальню. Не выдержала, пробралась к нему в спальню и, кусая губы, смотрела, как он спит, разметавшись, и под запахом спиртного ей отчетливо слышался запах другой женщины.

На рубашке, которую он бросил в стирку, были видны следы губной помады, словно их нарочно кто-то оставил. И Динка грустно порадовалась, что она не успела сблизиться с Тимуром, иначе сейчас наверняка было бы нестерпимо больно. А так всего лишь в очередной раз лишилась очередных иллюзий, скоро это даже войдет в привычку.

Они практически не разговаривали. Тимур больше не отвозил ее в университет и не забирал, ее отвозила и забирала охрана, и она все принимала как данность. Он ничего ей не должен. Перед свадьбой Домина Тимур спросил, купила ли она платье. Динка совсем уж было утвердилась в мысли, что никуда не поедет, но Тимур настаивал. А ей так не хотелось трястись пятьсот километров в машине, она просила отправить ее в СВ, но Тимур сказал, что одну ее не отпустит и поедет с ней. Мысль провести с ним ночь в одном купе в тягостном молчании испугала ее еще больше, и она согласилась на машину. И уже собиралась уходить к себе, как Тимур ее окликнул: