Флеш Рояль (СИ)

— Что? — он не понял и подошел ближе, склонив голову набок. «Один-ноль, Домин!»

— Ну как же, ты был так занят собой, что у меня получилось вздремнуть, — улыбка стала еще приветливее, — жаль, что совсем недолго.

«Два-ноль, получай». До него стало доходить, и его глаза опасно потемнели.

— Думаю, тебе стоит пересмотреть свои тарифы, ты безбожно переплачиваешь своим женщинам за их услуги. Как специалист по персоналу, хочу посоветовать тебе перейти с почасовой оплаты на посекундную, ты неплохо сэкономишь…

«Три-ноль».

— Вижу, я и так отлично сэкономил, — в темных глазах таилось что-то совсем для нее нехорошее, — на тебе. Ты уж точно не соответствуешь моим тарифам, слишком зажата, девочка моя, и это при таком обилии литературы и тематических фильмов. Могу подбросить парочку, может поможет.

«Три-один».

— Я предпочитаю практические занятия, — она застегнула последнюю пуговицу, — содержательные и продолжительные. А это такое, — неопределенно махнула рукой.

«Четыре-один. Ты не выиграешь сегодня, Домин, и не пыжься».

Он прошел мимо нее, задев плечом и даже не подумав обойти, словно ее здесь и не было. Выдвинул ящик комода, достал пачку стодолларовых купюр, вынул несколько бумажек и, спрятав остальные деньги в ящик, швырнул их на комод.

— Возьми как компенсацию за доставленные неудобства, — и слова тоже швырнул прямо ей в лицо, — за остальное платить нечего. И убирайся из моего дома.

«Четыре-десять»…

Динка молча прошла в прихожую и начала зашнуровывать ботинки. Внутри холодело от ярости. Она думала, что Домин ушел, но когда поднялась, увидела прямо над собой прищуренные глаза и наглое лицо. Очень жаль, что она не догадалась тогда записать цветистые выражения ее рыжего дебютанта — Шахматиста, так кажется его назвал Максим — было бы чем сейчас поделиться с Доминым.

Они стояли друг напротив друга, и Динке казалось, она даже видит, как искрит между ними, как мощными вспышками высекаются разряды от сталкивающихся взглядов и невысказанных слов. Да, если бы придумать, как к ним подключить генераторы, то можно было бы целый месяц спокойно освещать весь город. А может, даже хватило бы на следующий отопительный сезон.

— Твои друзья какие-то жлобы, Домин, — она постаралась хоть немного выплеснуть свою злость на Макса, несмотря на риск остаться без головы, — у тебя в доме ни одной вазы. Могли бы подарить на день рождения. Мне даже бросить в тебя нечем.

— Слушай, возьми деньги, — невозможный, пренебрежительный тон, — купи себе нормальные шмотки, а то одеваешься как беспризорница.

Динка выдержала взгляд, затем развернулась и пошла в дом.

— Куда в обуви?

— Помоешь пол, не рассыпешься.

Она подошла к комоду, открыла ящик, аккуратно ссыпала туда брошенные Максом купюры и достала пачку.

— Эй, ты не обнаглела?

Но Динка не обращала внимание, стянула с обоих краев резинки, надела на руку и бросила деньги назад. С тихим шелестом они веером легли на дно ящика. Она прошла мимо Домина, а затем на секунду задержалась возле него и сказала:

— Везет тебе, Домин. Ты точно знаешь, как сделать себя счастливым.

И закрыла за собой дверь.

***

Если бы перед Максимом поставили задачу все изгадить как можно сильнее, он вряд ли бы справился лучше. Ни одно из сказанных слов он не собирался говорить Дине, но они лились из него бесконечным потоком, смывая призрачные надежды на самый худой мир. Да, Дина выводила его из себя и распаляла, мало того, делала это осознанно, и Домин прекрасно это понимал. Однако, он в самом деле был неправ и повел себя как последняя сволочь, и осознание этого еще больше отравляло его действительность.

Дина была права, у него даже нечего разбить, а ему очень хотелось запустить чем-то тяжелым о стену, ваза, кстати бы подошла. Остается лишь собственная голова, но вряд ли если он станет биться ею о стенку, это как-то поможет исправить ситуацию.

Стоило Дине уйти, как все чувства испарились, и он стоял столбом посреди комнаты, словно остановившийся механизм, которому отключили питание.

Домин надел свитер, взял сигареты с зажигалкой и вышел на крыльцо. И увидел Дину. Она сидела на скамейке у него во дворе и пыталась заплести косу. Он закурил, а затем прислонился к перилам и смотрел, как дрожат и путаются длинные пальцы и снова чувствовал себя злодеем. А ведь он почти завязал с куревом, Максим потушил сигарету и подошел к девушке.

— Дина, пойдем в дом, — он протянул руку, но тут же убрал, увидев как она вскинулась, и ему на миг даже показалось, что среди тонких пальцев мелькнули острые коготки. — Мы оба наговорили много лишнего. Давай сейчас вернемся, ты поднимешься наверх в гостевую спальню, а утром мы спокойно поговорим.

— Подержи, пожалуйста, — она повернулась к нему спиной и протянула одну косу. Максим послушно взял косу в руки, тяжелая, но ему больше нравится, когда они распущенные, совсем недавно он зарывался в них рукой и… Что же он наделал, придурок?

Дина что-то там плела, скручивала, забрала у него косу, бросив «спасибо», а затем поднялась и покрутила головой.

— Ну как?

— Ужас, — честно сказал Макс.