Флэшбэк

Усилием воли Рейчел заставила себя продолжить уборку. Она открыла дверцы навесных шкафов и занялась изучением их скудного содержимого. Дешевые тарелки разного размера стояли стопкой, но Рейчел поразила некоторая странность в самих шкафах. Она провела пальцем по ближнему к окну краю, заглянула внутрь…

— Края не совпадают. Снаружи шкаф больше, чем внутри…

Затаив дыхание, Рейчел измерила пальцами разницу — три дюйма. Она осторожно вынула обеденные тарелки, толстая дощечка отстала от боковой стенки и упала на полку. На стол свалилась маленькая тряпичная кукла, сшитая вручную и набитая ватой. Воткнутые в куклу булавки поблескивали на солнце, как крошечные шпаги.

Рейчел медленно поставила тарелки на стол и взяла в руки куклу. У нее внутри все сжалось, появилось ощущение, будто наконец-то приоткрывается дверь… Возможно, это то, что Мэлори скрывала…

— Мэлори?

Кукла, без сомнения, была мужского пола, одетая в небрежно сшитую рубашку, застегнутую на одну пуговицу, к тряпичной голове крепилась прядка волос.

Рейчел стояла неподвижно, сосредоточенно рассматривая куклу — правду о Мэлори, темную и горькую. Кукла была утыкана булавками, которыми пользуются флористы для изготовления бутоньерок. Одна булавка впивалась в сердце, вторая в пах.

— Все предельно ясно, Мэлори. Кто бы это ни был, ты ненавидела этого человека, — прошептала Рейчел.

Она вертела куклу, пытаясь представить, что чувствовала Мэлори, когда держала ее в руках. Кукла смотрела на Рейчел глазами, вышитыми черными нитками, — два стежка, проложенные крест-накрест. Голубая рубашка в мелкую полоску, на ткани виднелись маленькие дырочки от многочисленных проколов, кукла была мягкой и потрепанной.

— Мэлори, ты часто брала ее в руки, не так ли? Но почему? Почему одна часть твоей жизни, счастливая и радостная, спрятана в гардеробе, а эта — отдельно от нее?

Рейчел зябко поежилась, хотя в квартире было тепло. Запылившаяся коллекция когда-то собранных морских ракушек чуть слышно зашуршала, и одна из ракушек упала в раковину, — видно, сюда долетел порыв ветра, ворвавшегося в открытое окно…

Рейчел поняла: Мэлори разделила жизнь на две половины — светлую и темную, и темная в итоге ее погубила. Кухней Мэлори практически не пользовалась, и, скорее всего, именно здесь кукла могла оставаться надежно сокрытой от посторонних глаз. Рейчел осторожно вернула на место куклу, маленького свидетеля темной стороны Мэлори, о которой она ничего не знала. Заглянув на верхнюю полку, она обнаружила такое же несоответствие в три дюйма.

— Хорошо, Мэлори, проверим все твои тайники. Я очень хочу познакомиться с этим парнем.

Рейчел отодвинула тяжелую кастрюлю от боковой стенки и убрала деревянную дощечку. На полку упала кассета. Рейчел взяла ее трясущимися пальцами: она боялась, что кассета обнажит нечто ужасное из жизни Мэлори.

— Ты так аккуратно прятала вещи, дорогие твоему сердцу, а что же эти?

Рейчел вставила кассету в проигрыватель. Послышались жуткие, пугающие стоны. Рейчел поспешно нажала «стоп» и бросилась закрывать окна, чтобы эти звуки не вырвались на улицу и не привлекли любопытных.

Она прослушала пленку: женские стоны и приглушенный голос мужчины, злой, требовательный; мужчина что-то говорил, но таким низким голосом, что слов было не разобрать.

Рейчел узнала голос Мэлори, в нем было столько боли и… злости, она плакала: «Только посмей тронуть мою семью, и я убью тебя. Я убью тебя! Тебе не стоило насиловать Рейчел, грязный ублюдок…»

Резкий звук удара, и больше никаких слов, только плач…

— Боже мой, Мэлори. — Рейчел не могла слушать дальше и выключила магнитофон. В квартире вновь воцарилась тишина — тяжелая, настороженная, она кричала о бывшей здесь трагедии, предупреждала об опасности. Рейчел съежилась в кресле, обхватив себя руками, ее била дрожь.

— Ты боялась за нас. Неужели ты думала, что этот человек меня изнасилует?

В записи Мэлори использовала прошедшее время: «не стоило насиловать».

— Почему? Значит, ты имела в виду тот случай в Нью-Йорке? Ты знала, кто напал на меня? Поэтому ты была в таком бешенстве? Кто он? О господи! Ты никогда не покидала Нептун-Лендинга, кроме того странного пятимесячного отпуска, вернувшись из которого ты купила «Девять шаров». Нападение произошло три года назад. Пленка новая… Этот человек живет здесь? Кто он?

Рейчел вытерла ладонями мокрое от слез лицо.

— Кто он? Почему он так жестоко с тобой обращался? Я узнаю, кто это, чего бы мне это ни стоило.

Она вернула пленку на прежнее место, но плач и стоны эхом неслись по квартире, стояли в ушах. Боже мой, через что Мэлори пришлось пройти, чтобы защитить ее, Рейчел? Что все это значит?

— Я знаю, все считают, что в конце жизни ты опустилась настолько, что на тебя ни в чем нельзя было положиться. Я в это не верю. Я выясню, кто бил и мучил тебя. Теперь у меня есть его голос. Мэлори, я его найду. Я займусь этим как делом, уже касающимся меня лично.

Рейчел сидела неподвижно, словно погрузилась в глубокий сон.