Флэшбэк

– Нет. Я тут вообще никого не знаю, кроме хозяев.

Художник, наконец, посмотрел на меня. Оценивающе, с подозрением.

– А как ты тут оказался? Парень? – предполагая, он указал головой в сторону фото.

– Я? Нет, нет, я просто таксист. Помог с организацией.

Мой ответ вызвал у нового знакомого усмешку.

– С каких это пор таксисты похороны организуют? Это у вас дополнительные услуги такие?

– Нет, – я сглотнул, пытаясь вернуть голосу обычное звучание. Давно так не переживал, общаясь с кем-то, да и тема была не самой приятной. – Я Диану к тому мосту привез.

Глаза, на мгновение вернувшиеся к рамкам, снова прыгнули на мое лицо. Так уж складывалось, что аура от этого парня исходила не самая приятная, потому и резко проснувшийся в такой ситуации интерес заставлял пожалеть о сказанном.

– Чувство вины не мучает? – полюбопытствовал он.

– Нет, я понимаю, что такое случается.

Снова усмешка, но уже более снисходительная.

– Да ладно? Поэтому с похоронами возишься? Себя хотя бы не обманывай.

– Это просто вежливость и желание оказать поддержку. Люди потеряли дочь, боюсь даже представить, какие муки они испытывают. А в такой ситуации думать о том, как ее похоронить – такое себе удовольствие.

– Не они первые, – проговорил Егор, поворачиваясь к гостиной в поиске чего-то. – Все переживают и как-то планируют, но ты молодец. Всегда такой добрый?

То, как равнодушно человек искусства высказался о такой эмоциональной теме, заставило меня усомниться, что он вообще может заниматься подобной отраслью. Сухарь, не иначе. Не подумаешь, что ему вообще нужен был правдивый ответ.

– То есть?

– Ну, не каждый осмелится влезть в решение заварушки, будучи причастным к ее возникновению. Хоть и косвенно, давай признаем. Кстати, не знаешь, здесь выпивка где-то есть?

Я смотрел на него, не чувствуя себя. Только когда Егор изменил выражение лица, задавая тем самым повторный вопрос, собственные нервные окончания вновь стали чувствительными. Брови оказались на середине лба, глаза раскрылись. Он что, серьезно сказал это?

Так просто? Обвинил меня и даже мышцей не повел?

– Погоди, – я нахмурился, опустив взгляд. – Ты сказал, что я виноват в ее смерти?

– Нет, я сказал, что ты – косвенный участник. Остальное ты додумал сам. И еще говоришь, что не чувствуешь вины. Знаешь, Руслан, в первую очередь нужно быть честным с самим собой, а там и другим врать научишься. В обратном порядке это не работает, – монотонно вещал Егор, беззлобно и открыто глядя на меня. Затем, вздохнув, повторил. – Так есть здесь алкоголь или нет?

– Нет, скоро всех за стол должны посадить, там будет, – угрюмо ответил я, признавая свою ошибку. Его слова были грубыми, но честными. Возможно, стоило бы высказаться более деликатно, только вот кому эта деликатность здесь поможет? Хоть у кого-то хватило смелости сказать такую правду мне лично.

Странно, но стало легче.

– Ты серьезно? – парень недовольно скривился. – За стол? И что они там разливать будут? Водку?

– Есть вино.

– Аллилуйя. Ты пьешь?

– Нет, я… Мне нельзя.

– Почему? Неужели, вам в такси выходные не дают?

– Это из-за травмы. Голова, – я махнул расслабленной рукой в сторону виска. Егор снова проявил любопытство:

– Что случилось? Клиент буйный попался?

Ясно. Любит пошутить. За основу решил взять род моей деятельности. Кажется, его вообще ничего не останавливает.

– Парни какие-то избили. Больше десяти лет уже прошло.

Егор подавил смешок, но его губы все равно предательски изогнулись. Кажется, подоспела новая шутка. Почему-то такая наглость меня не отталкивала. Точнее, немного. Он слишком открыто ее проявлял, потому создавалось впечатление, что это естественное поведение, не подкрепленное желанием обидеть.

В ответ на сдавленный короткий смех, я вопросительно изогнул бровь.

– Скины? – спросил художник.

Еще одна тема для шуток – национальность. Давненько я такого не слышал. Мы что, в школе? Легко быть расистом, когда ты белый, как снег.

– Нет, так что тебя это тоже может коснуться.

Мой ответ, похожий на завуалированную угрозу, рассмешил Егора. Его плечи задергались, пока он смотрел куда-то вперед, поджав губы. Старался вести себя тише, как культурно. Хотя бы какие-то детали в воспитании не упустили – знает, что в обществе, тем более, на похоронах, нужно быть скромнее.

– Хороший ответ. Принимается.

– Руслан, пойдем, поможешь, – скомандовал Николай Степанович, появившийся около нас будто из-под земли. Я кивнул. Хотел, было, спросить, не хочет ли Егор тоже поучаствовать, но тот сразу же отвернулся и побрел в сторону окна. Не удивительно.

Пока мы выносили столы и выставляли на них блюда, художник не отрывался от созерцания погоды и соседних многоэтажек. Его лицо снова вытянулось, приняло то же равнодушно-недовольное выражение. Высокомерие чистой воды.

Когда все дела были сделаны, я подошел к нему, чтобы позвать.

– Идем.

Он дернулся, оборачиваясь. Казалось, вырвался из глубоких раздумий, ожидая увидеть кого-то другого. Растерянность продержалась всего пару секунд, затем исчезла.

– Вино точно есть?

– Есть.