Флешбэки

Право, предусмотренное статьёй 51 Конституции РФ, о том, что я вправе не свидетельствовать против себя и своих близких родственников, мне разъяснено и понятно. Так же мне разъяснено, что я имею право воспользоваться услугами адвоката, от которых добровольно отказываюсь.

09.12.2021. подпись: Хазанова А.Ш.»

Прочитав признание, я посмотрела на женщину:

– А как же тот факт, что вы разбросали на месте преступления свои карты? В общей сложности три с половиной колоды?

– Чего? Зачем мне это?

Тут вошла мама, сказала, что дальше мы передадим дело в суд, и я могу идти. Я вышла в недоумении.

В холле, за стойкой дежурного стояла Роза. Она швырнула трубку телефона о стол.

– Что случилось?! – я подлетела к ней.

– Гипнотизёр, этот больной ублюдок опять звонил.

– Господи, что он сказал?

– Что все эти дни отрезал Марату пальцы на ногах… Сказал, что рад, что мы нашли Агнию, что это он ей рассказал о Юле, и он через трубку приказал разбросать карты, чтобы немного запутать нас…

– Так вот почему Агния не запомнила деталь про карты… Сволочь! Когда я его найду!.. – я сжала кулаки.

– Томусь, не переживай. Всё получится.

Она обняла меня. Я уткнулась носом ей в плечо. Всё получится. Обязательно получится.

Глава 10. Девочка в темноте

Вечером мы с Денисом сидели в той кофейне.

– …А про призраков? Аря рассказывала, что ты у нас с даром, а я как-то не углублялся в этот вопрос… А сейчас интересно стало…

– Это у меня вообще с детства пошло. С колыбели. Мама говорит, я плакала постоянно, пальцем в пустоту тыкала. Её это пугало, да и папу тоже. Разговаривать впервые я стала в три года, потому что боялась. На улице до этого я что-то сказала какому-то дяденьке, до сих пор помню, как оглядывались прохожие, ведь для них я говорила с пустотой. И я не разговаривала вообще. Потом я рассказала маме, что вижу людей, они постоянно вокруг нас, постоянно смотрят. Она хотела вести меня к психиатру, но после описания её бабушки, которая стояла ха её спиной, мама поверила, что я вижу мёртвых. Когда я была ребёнком, то была довольно молчалива, поскольку не могла отличить умершего от живого. Боялась, как тогда, спокойно заговорить с духом.

Мама пыталась найти каких-нибудь ведунов или магов, чтобы я могла пообщаться с ними и узнать что-нибудь о своём даре, но все оказывались шарлатанами. В итоге я не знала, куда девать свои вопросы. Вечером я всегда засыпала в обнимку с Арей, потому что видела, как они ходили по комнатам.

– Призраки?

– Да. Были, конечно, те, кто уходил, если я просила, но были и злые, которым нравилось меня пугать. Они не могли ронять или двигать вещи, и в принципе-то были страшными лишь когда я открывала глаза, но сам факт присутствия чужого человека в нашей спальне был ужасен.

– И ты привыкла?

– Да. Сейчас мой дар стих, и как раньше, я не могу видеть их постоянно или призывать кого-нибудь из умерших. Они лишь иногда появляются. К примеру, если ты сейчас скажешь мне посмотреть, нет ли за тобой духа, я не увижу. Даже если он есть. Но иногда бывает, особенно когда идут магнитные бури. У некоторых людей болит голова, а я вижу призраков.

– Аря ещё говорила, что твой выбор профессии как-то связан с даром. Как?

– А я вообще не знала, кем хочу быть. Мама сказала, что если я захочу – то могу работать в семейном деле, но если нет, то она поймёт. Я долгое время вообще не могла понять, чего я хочу. Это был девятый класс, его начало. Предстояло выбирать, какие экзамены я буду сдавать. Ну а я не знала. Нашла я себя из-за одного такого случая… Когда я рассказала его Розе, она не поверила. Арина вообще напугалась. В общем, шла я с тусы где-то в середине сентября. Было тепло. Шла я от друга, кратчайший путь был через кладбище. Я думаю, в трезвом состоянии я вряд ли бы пошла той дорогой.